От золотого тельца до «Золотого теленка». Что мы знаем о литературе из экономики и об экономике из литературы

Использовалась коррупция и для рейдерства. О схемах захвата бизнеса середины XIX века с использованием «административного ресурса» рассказывает роман Мамина-Сибиряка «Приваловские миллионы» (1883). Богатый уральский золотопромышленник, владелец Шатровских заводов Александр Привалов после смерти жены ударился в загул и женился на «примадонне» цыганского хора, которая вскоре оказалась ему неверна и, будучи разоблаченной, убила мужа. Сыну Привалова Сергею, главному герою, в это время исполнилось всего восемь. Цыганка вышла замуж за любовника, который сделался опекуном над малолетними наследниками. За пять лет он «спустил последние капиталы, которые оставались после Привалова» и «чуть было не пустил все заводы с молотка». Но за молодых наследников энергично заступается друг семьи и честный промышленник Бахарев, и опекун «вынужден ограничиться закладом в банк несуществующего металла». «Сначала закладывалась черная болванка, затем первый передел из нее и, наконец, окончательно выделанное сортовое железо». Эта ловкая комбинация дала целый миллион, но в скором времени история раскрылась, организатор аферы попал под суд.

Долги опекуна-афериста переводятся на наследство опекаемых, а заводы переходят под госопеку. Бизнес прибылен, но управляющий-жулик «в один год нахлопал на заводы новый миллионный долг». Когда совершеннолетний Сергей Привалов начинает разбираться с состоянием заводов, эти два долга с процентами составляют уже около четырех миллионов. Первое и важнейшее условие успешного рейдерского захвата обеспечено – актив обложен долгами.

Какое-то время заводами управляет Бахарев, и они начинают приносить до 400 тыс. годового дохода, а потом все идет по-старому: у руля Половодов – управленец, думающий лишь о собственном кармане. По его отчету «дивиденда» всего 70 тыс., да и эти цифры завышены. Из них нужно исключить 20 тыс. за продажу металла, оставшегося после Бахарева, 15 тыс. земского налога, которых Половодов и не думал вносить. Итого остается всего 35 тыс. руб. Далее: Половодову в качестве поверенного причитается 5% с чистого дохода, это составит 3,5 тыс., а он забрал все 10 тыс. руб.

Составляется докладная записка губернатору, авторы которой «не пожалели красок для описания подвигов Половодова». Губернатор поначалу круто поворачивает дело, и Половодова отстраняют. Появляется надежда привлечь его к уголовной ответственности за мошенничество, но победа длится недолго: вскоре Половодов снова восстановлен в своих полномочиях, а губернатор принимает Привалова довольно сухо: «какая-то искусная канцелярская рука успела уже „поставить дело“ по-своему». Стоит героических усилий еще раз убедить губернатора в необходимости принять меры для ограждения интересов наследников заводов. «Двухнедельные хлопоты по всевозможным канцелярским мытарствам» приводят к новому отстранению Половодова от его должности, но он успевает вынуть из заводов большую сумму: «У него в кармане голеньких триста тысяч…»

Ситуация с выплатой долгов отягчается, но все было бы поправимо, управляй Шатровскими заводами сам хозяин, ведь ему нет смысла красть у себя. До этого, однако, не допускают. Поскольку заводы по-прежнему формально находятся под госопекой, то государство единоличным решением выставляет их на конкурс и продает в счет покрытия долга. Купила их «какая-то компания», «заводы пошли по цене казенного долга, а наследникам отступных, кажется, тысяч сорок…» «Компания приобрела заводы с рассрочкой платежа на тридцать семь лет, то есть немного больше, чем даром. Кажется, вся эта компания – подставное лицо, служащее прикрытием ловкой чиновничьей аферы».

***

Между тем в правление Александра II (1855–1881) антикоррупционная политика была ужесточена. Начали публиковать данные о состоянии имущества государственных чиновников, причем в него включалось имущество, записанное на жену. Запрет занимать государственные должности распространялся и на детей чиновников-дворян, если они были уличены в коррупции. При Александре III (1881–1894) были введены новые запреты для чиновников, соответствовавшие духу времени: на участие в правлениях частных акционерных обществ, на получение самим чиновником комиссии при размещении государственного займа и пр. Борьба с коррупцией продолжалась…

Глава пятнадцатая. «Он считал недопустимым красть лишь в том случае, если подобный акт стяжания или наживы так и назывался – кражей». Биография крупного американского дельца в романе «Финансист» Теодора Драйзера