От звезды и до воды

– Мой прапрадед. Точнее, нет. Клад представляет собой подарок моего прапрадеда, Ивана Александровича Баринова, который он перед тем, как уйти на Гражданскую войну, оставил своей возлюбленной, то есть практически невесте – Наталье Игнатовой. У ее семьи была усадьба здесь, неподалеку. В 1918 году Игнатовых из усадьбы выгнали, и они переехали сюда, в этот дом. Ну, то есть тот дом, который стоял на месте этого, разумеется. Когда Иван вернулся спустя несколько лет, то узнал, что Игнатовы бежали из России, добрались до Парижа и осели там.

– И он не пытался Наталью искать? – спросила Муся, которая, несмотря на всю свою самостоятельность, была барышней романтичной, а потому за героев этой давнишней истории переживала изо всех сил.

– Может, и пытался, но времена были – сами знаете. В общем, они никогда больше не виделись. Баринов женился на моей прапрабабушке, у них родились двое детей, младший из которых – прадед. Он был военным, после войны попал служить в Питер, там и остался, так что все мои корни уже питерские, а не московские. Да и прапрадед, как я в архивах узнал, тоже изначально питерским был. В Москву его занесло, потому что он в Игнатову влюбился и за ней в столицу и переехал.

– И что же ценности? Они у возлюбленной остались? С чего вы взяли, что она их с собой в Париж не взяла? В эмиграции они бы ей очень даже пригодились.

– Да в том-то и дело: мой предок считал, что Наталья так и поступила. Он всю свою жизнь прожил так, словно и не было у него никогда никаких ценностей. И происхождение свое прятал как мог, и заслуги перед новой властью собирал, особо моралью не терзаясь. Он и детям своим, в том числе моему прадеду, никогда про это не рассказывал. И умер, унеся в могилу многие свои тайны.

– Ну, и откуда тогда вообще взялись мысли про клад?

– Из письма. Это уже отдельная история. Наталья Игнатова, уехав в Париж, вышла там замуж. Ее жизнь вообще сложилась довольно счастливо, хоть и не без трудностей, конечно. Но она всю жизнь помнила о том, что в лихое время закопала клад неподалеку от домика, в котором жила. Боялась, что дом в случае чего обыщут и найдут или подожгут еще, чего доброго. В общем, все ценности она сложила в жестяные банки и закопала. Бежали они с отцом впопыхах, и забрать клад она не успела. Тогда же не думали, что навсегда уезжают, были уверены, что вернутся.

Гость вдруг замолчал и прикрыл глаза, словно устал рассказывать. Муся же уже забыла о том, что совсем недавно была ему не рада. Ее полностью захватила рассказываемая история, а богатое воображение уже рисовало захватывающее дух продолжение. Не зря же мама говорила, что ее фантазии любой писатель позавидует. Ой не зря!

– Ну и что было дальше? – нетерпеливо спросила она. – Вы сказали о каком-то письме. Что там было?

– Ах да, письмо. – Гость открыл глаза, уставился на Мусю, словно впервые ее видел, и тяжело сглотнул. – Да-да, слушайте. Наталья Игнатова умерла в 1995 году. На тот момент ей было 97 лет, но к столь почтенному возрасту она сохранила ясную голову и хорошую память. За несколько лет до этого она попросила внука Эжена попробовать найти в постсоветской России потомков своего возлюбленного, однако не сказала зачем. Эжен просьбу бабушки выполнил и вышел на след внука Баринова, которого в честь деда также звали Иваном. Ему-то старая женщина незадолго до смерти и отправила письмо, рассказывающее о кладе, спрятанном неподалеку от ее бывшего имения. Мой дед получил это письмо, – продолжал рассказ гость. – В нем был полный перечень богатств, закопанных Натальей под яблоней, растущей неподалеку от колодца. Это единственный ориентир, по которому можно было определить местоположение клада. Письмо читалось как музыка, потому что в голодные девяностые о таких несметных сокровищах никто и думать не мог. Тогда, родители рассказывали, даже заграничный маргарин воспринимался как лакомство. А тут такое!

– Какое? – Глаза Муси горели от любопытства.

– А вот, прочитайте сами.

Он достал из кармана небольшую записную книжку, а из нее свернутый лист бумаги. Не ветхий, но довольно затертый. Муся, взглядом попросив разрешения, взяла лист в руки. Там довольно хорошим, хотя и устаревшим русским языком была рассказана уже услышанная ею история, а внизу помещен список ценностей, спрятанных Натальей Игнатовой в жестяные банки.

В шести жестянках находились монеты времен царей Алексея Михайловича, Петра Первого, Павла Третьего, редкие монеты годов правления Петра Второго, Елизаветы Петровны, Анны Иоанновны, Бориса Годунова, польские монеты, чеканившиеся в России, коронационные монеты Николая Первого и Александра Третьего. А также небольшой ковш из драгоценных металлов с эмалями – произведение московской мастерской Фаберже, золотые часы, бородовой знак, то есть жетон, свидетельствующий об оплате пошлины на ношение бороды, орден Святой Анны I и II степеней, орден Станислава II степени, женский перстень с бриллиантом, серебряный наградной ковш времен Екатерины II. В одной из жестянок также лежали золотые кресты и маленькие иконки.