От звонка до звонка

– Это же твои штучки, Космачев!

– Какие штучки?

– Надувные штучки! Из секс-шопа которые!…

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Да все ты понимаешь… Ладно, не буду гнать коней.

Скажу, что лихо ты все задумал… И я, старый пень, зачем дал команду забрать…

– Вы что-то там бубните себе под нос. Что вам надо, говорите. Может, чем помогу.

– Вот-вот, знаешь, что можешь помочь. Потому что твоя это затея… Ладно, не до разбирательств сейчас. Зона поднялась…

– Да ну! – как бы удивился Родион.

– Хватит! Хватит за идиота меня принимать…

– А кто сказал, что вы идиот? Поступок ваш идиотский, это да. Не надо было забирать у мужиков женщин. Но вы пришли ко мне, какой же вы после этого идиот? Вы все правильно сделали. Знаете, что я могу вам помочь. А вдруг в самом деле помогу… Зона, говорите, поднялась. Как высоко?

– Бунтовщиков заблокировали в локалке. Ситуация пока под контролем. Но все может быть. Заключенные настроены очень серьезно…

– В заложники кого-нибудь взяли?

– Слава богу, нет… Но они в любой момент могут сломать ворота… Придется открывать огонь на поражение. А ты должен понимать, Космачев, что это не в наших с тобой интересах…

– Приятно иметь дело с умным человеком… Вы хотите, чтобы я помог вам навести порядок?

– Скорее всего да.

– А как же господин Грибков? Ему что, в падлу вам помогать?

– А-а, – как от какой-то гадости отмахнулся полковник. – Он уже ничего не может.

– Чего так?

– Врать не буду, но, возможно, его уже нет в живых. Стал жертвой обезумевшей толпы.

– Я бы сказал, что он стал жертвой собственного беспредела.

– Может быть, – не стал спорить полковник.

– Насколько мне известно, у него были покровители.

Полыханов совсем сошел с лица.

– Нельзя делать ставку на беспредел, гражданин начальник. Беспредел – это гнойный нарыв. Настал момент, и он лопнул…

– А может, появился скальпель, которым вскрыли гнойник? – пряча глаза, пробормотал полковник.

– Я не скальпель, я – хирург…

– Гнойник вскрыт. Гной вышел. Не пора ли зашивать рану?

– В ране могут остаться болезнетворные микробы. Может быть рецидив…

– Микробы – это я? – еще больше поник мент.

– И начальник оперчасти, – безжалостно отсек Родион.

– Я вас понял, – перешел на «вы» Полыханов. – Вы хотите избавиться от нас…

– Если честно, да… Но я не хочу усугублять положение. И готов идти на компромисс.

– Я вас слушаю, – воспрял духом полковник.

– Нет, это я вас слушаю, – криво усмехнулся Родион. – Не я к вам пришел, а вы ко мне. Говорите, будем решать.

– Вы можете остановить толпу?

– Могу!

В самые короткие сроки Родион сумел поставить под себя воровскую шпану, дал им установку баламутить народ. Игореха с бойцами тоже поддавали жару. Резиновые шлюхи плюс бестолковость администрации спровоцировали конфликт. Блатари ведут за собой толпу. И если они не слетят с катушек, если авторитет законного вора для них не пустой звук, Родион сможет остановить процесс. А он может рассчитывать на признание – благодаря тому же Полыханову и Калугину. Они гноили его в казематах ШИЗО, они натравливали на него Грибка. Родион не сломался под прессовкой, тем самым резко поднял свой авторитет. Да, он может уверенно утверждать, что сможет утихомирить толпу.

– Вы сами понимаете, что не в наших с вами интересах выносить сор из избы, – взволнованно взывал к нему Полыханов. – Вас могут наказать как зачинщика бунта. Меня…

Буду с вами откровенен, меня могут снять с должности…

– А вы думаете, я не в курсе ваших проблем? – хищно усмехнулся Родион. – Что вы предлагаете?

– Вы успокаиваете бунтовщиков, пока они не наломали дров. А я обязуюсь не докладывать об инциденте наверх…

– И принимаете мои условия.

– Какие условия?

– Очень простые. Создать человеческие условия работы – это раз. Закрыть все левые наряды, перечислить деньги на лицевые счета заключенных – это два. Отоварка в ларьках должна быть по высшему разряду, и через пищеблок на столы должна поступать приличная пайка. Все деньги, которые жертвуют состоятельные заключенные, должны поступать в общак… Я, конечно, понимаю, что эти условия перекрывают вам кингстоны. Вы не сможете построить очередной дом для себя. Но, увы, ничего поделать не могу. Я защищаю интересы заключенных. А на ваши проблемы, извините, мне наплевать. Ничего, что я так грубо?

Ответить Полыханов не успел. Со стороны коридора послышался нарастающий гул. Топот ног, скрип дверей, возмущенные голоса, ругань.

Полковник побледнел:

– Они уже здесь…

– Еще не все потеряно, – насмешливо посмотрел на него Родион. И уточнил:

– Для вас…

Дверь с шумом распахнулась.

– Братва, Полыханов здесь, мать его! – возбужденно заорал юный хлопчик.

Или пена у него на губах. Или еще молоко не обсохло. Зато в руке металлический прут. И в глазах слепая ярость. Еще немного, и ринется на мента, разнесет на части его черепушку.

– И Космач тоже здесь, – сказал Родион.

Как будто ток электрический через пацана пустили. Сначала передернулся, как в лихорадке, а потом обмяк.

– Космач?! – удивленно протянул он и совсем успокоился.

– Где Космач?