Отблеск величия

Родившаяся еще в северной крепости идея неожиданно стала выглядеть гораздо менее привлекательной, чем раньше — я внезапно осознал, что до сих пор имел дело с откровенно неказистыми противниками, которых не составляло труда отпугнуть за счет силы Лакарсис или же попросту обойти. Но в храме сидело нечто гораздо более могущественное и тот факт, что вся эта мощь являлась неразумной, вовсе не значил, что на нее действительно нужно было лезть. Откровенно говоря, прямо сейчас имело смысл развернуться, вынести ценности из пары симпатичных особняков, а затем уйти в Алса-Хамру и еще раз подумать о будущем. В более спокойной обстановке.

— Так…

Чувствовать себя идиотом, по доброй воле сующим голову в львиную пасть, мне не хотелось. Но карьера идиота, непонятно ради чего пробравшегося в Рахаллу, а затем с позором убежавшего обратно, также не выглядела пределом мечтаний.

— Дерьмо.

Решив не пороть горячку, я спрятался в темном закутке между двумя домами и еще раз обстоятельно взвесил все аргументы за и против посещения храма. Чисто теоретически, затея по-прежнему казалась очень интересной — при успешном раскладе у меня все еще была возможность получить колоссальный бонус к развитию или ощутимый запас ценностей. Вдобавок, однажды мне уже довелось побывать в пропитанной ненавистью святыне, а затем выйти оттуда целым и невредимым. Да и вообще, как давно я стал таким осторожным?

— Ладно, рискнем.

Приняв окончательное решение, я выбрался из своего укрытия, добежал до храма и вихрем взлетел по мокрым ступенькам. Миновал приоткрытые двери, свернул за угол и остановился, вслушиваясь в собственные чувства.

Запомнившегося мне потока злобы не ощущалось. Где-то на задворках сознания маячила некая абстрактная угроза, но легкая тревога по этому поводу ничем не подкреплялась — вокруг было слишком тихо и спокойно.

Я вытер о штаны вспотевшие ладони, глубоко вздохнул, после чего двинулся вперед, рассматривая мраморный пол, высокие потолки и расставленные вдоль стен скульптуры. Коридор сменился просторной галереей, которая повела меня по широкому кругу в обход всего здания, висевших на стенах тряпок стало меньше, а рядом со статуями начали появляться окна — как пустые, так и закрытые разноцветными стеклами. Затем до моего разума дотянулась-таки аура засевшего в храме существа — по мыслям скользнули отголоски чьей-то исступленной ненависти, волосы на затылке сами собой шевельнулись, но ничего страшного опять не произошло.

— Хорошо…

Центральный зал открылся передо мной случайно — я увидел широкую арку, заглянул в нее и неожиданно оказался на пороге святилища. По периметру вместительной комнаты располагались тонкие черные колонны, висевшие на них факелы давно погасли, но лившегося откуда-то с потолка тусклого света хватало для того, чтобы рассмотреть безликую мужскую статую, простиравшую руки над огромной каменной жаровней. За спиной у статуи находился задрапированный тяжелыми портьерами выход, сразу же приковавший к себе мое внимание — судя по всему, именно там могло найтись что-нибудь ценное.

Овевавший меня поток ненависти усилился, однако я все равно двинулся вперед, с любопытством крутя головой. Взгляду постепенно открывались новые детали убранства — выпуклые серебряные гравюры, расставленные между колоннами мраморные лавки, высеченные на полу надписи. Все это смотрелось достаточно интересно, однако сегодня мне требовалось кое-что инок.

Когда до статуи осталось несколько метров, излучаемая ею ненависть все-таки пробилась сквозь мою защиту. Я ощутил обжигающий поток чужой злости, ошеломленно выругался, но затем упрямо стиснул зубы, призвал божественный ветерок и шагнул вперед. Прохлада уверенно стерла терзавшие мою душу эмоции, вырвавшаяся из руки дымка дотянулась до скульптуры…

Нервы обожгла вспышка невыносимой боли. Я ощутил присутствие голодной бездны, ощутил совершенно чуждую силу, почувствовал, как сквозь меня льется нескончаемый поток бурлящего пламени, распахнул рот в беззвучном крике — и начал терять сознание. Мир затопила тьма, разум отключился под натиском противоборствующих сил, ноги подломились…

Не знаю что творилось в храме и сколько именно прошло времени, но в конце концов сквозь окутавший меня мрак стала пробиваться тягучая головная боль. Вслед за ней явился холод — мерзкий, волнами гуляющий под кожей, жадно тянущийся к внутренностям. Потом к холоду добавилась тошнота.

— Вот дерьмо.

Кое-как встав на ноги, я сдуру мотнул головой и следующую минуту провел в позе эмбриона, пытаясь удержать внутри себя содержимое желудка, а также считая заполнившие весь мир звездочки. К счастью, регенерация и здесь доказала свою эффективность — боль начала стихать, а вместе с ней прошла и тошнота. Я снова выпрямился, глянул на статую, потом дотронулся до жаровни…

Аура ненависти исчезла. А закопченная бронза ответила на мое прикосновение лишь умиротворяющей прохладой.

— Так.

Все еще не веря, что план действительно сработал, я вызвал перед мысленным взором табличку с характеристиками, пробежался взглядом по зеленоватым строчкам, после чего озадаченно почесал затылок.