Отблески солнца на остром клинке

— И чем же тогда не угодил? Неужели одной девки для такого воина пожалели?

— Да кабы одной! А то он же кажные полгода по красавице забирает! Как сам с нею нарезвится, своей шайке её пускает. Кто понесёт от него или йотаров его — той травят плод, чтоб лишней заботы не добавляла, но домой ни одну не пустил, всех на своём двору держит, шайке на забаву. Самых красивых невест наших перепортил, изувер!

— И вы что же, не вступитесь за девок своих?

— Да куда ж нашим парням против их! — махнула рукой хозяйка. — Да шурви опять наедут, коль с йотарами рассоримся. Две девки в год не дороже выжженой деревни, так что мы и не спорим. Но в день очередной драконьей свадьбы из домов носа не кажем: однажды Дракон углядел другую девку, не ту, что ему уготовили. И увёл — прям из отцовых рук вырвал, того хлыстом огрел! — Хозяйка понизила голос и склонилась ближе к Тшере: — А то дочь старосты нашего бывшего! Уж он её берёг-берёг, да не сберёг. Теперь вот ходит ко мне руйю пить, лица на нём нет, в бороде репей завёлся и разве что воробьи гнездо не вьют. Мстить Дракону хочет, да куда ему, старому!

— А Дракон молод? — спросила Тшера.

— Да годов тридцать будет, — пожала плечами хозяйка. — А вот и он идёт, — углядела она в окно.

— Дракон?

— Да староста наш бывший.

Дверь скрипнула, впуская патлатого мужика лет пятидесяти. Его поседевшие волосы пошли колтунами, в клочковатой бороде и впрямь запутались репейные колючки и какой-то сор, но глаза из ввалившихся, почерневших глазниц смотрели злой, зазубренной зеленью. На такой взгляд напорешься — кровь брызнет.

«С таким можно договариваться».

Староста вошёл в трапезную, огляделся, словно в веросерковом логове, куда пришёл не по ошибке, а с заготовленным в рукаве отравленным ножом.

— Здравья, Вадо́р! — окликнула его хозяйка. — Тебе как обычно? Сядь в уголку, сейчас принесу. — Она нехотя поднялась из-за стола. — Гости у нас сегодня особенные, вишь. Беседушкой потчую.

Хозяйка, стрельнув сердитым взглядом на старосту, чтобы сел подальше и вёл себя потише, посеменила на кухню. Вадор уж пошёл на указанное место, но замедлился у стола Тшеры и Биария, сверля их недобрым взглядом. Тшера указала ему глазами на лавку напротив, приглашая сесть. Тот недоверчиво прищурился, сделал осторожный шаг.

«Точно, как в лесу с веросерками».

По движению его пальцев она поняла, что и её догадка о ноже в рукаве не пустая. Однако Вадор всё-таки сел, подобравшись, как перед прыжком.

— Боишься, маир? — спокойно спросила Тшера.

— Кого? — хрипло пророкотал бывший староста. — Девку сопливую?

Биарий, доскребающий жаркое из своей миски, аж ложку выронил. Тшера ухмыльнулась, сложив руки на груди.

— Не боишься, а хорошо ли нож в рукаве лежит, всё ж удостоверился…

Вадор хмыкнул, ядовито сощурив один глаз, и вдруг треснулся подбородком о стол, распластавшись на нём давно не стиранной рубахой. Когда «девка сопливая» успела выхватить Йамаран, как умудрилась выдернуть бывшего старосту за бороду с лавки на стол, он так и не понял, но сейчас лежал на деревянной столешнице, вращая растерявшими всё ехидство глазами, приколотый клинком за колтун в бороде так близко к лицу, что кончик носа холодила сталь Йамарана. Сама же девка сидела против него в прежней позе, скрестив руки на груди, ухмыляясь рассечёнными тонким белым шрамом губами.

— Удостоверился, а выхватить всё ж не успел, — спокойно констатировала Тшера.

Биарий тихонечко отставил свою миску в сторону и ужался в уголке, сложив ручищи на коленках и отведя взгляд в окошко — перспектива насилия всегда вгоняла его в оцепенение, и лишь пунцовеющие кончики ушей выдавали уровень его внутреннего напряжения.

«А ведь знает, что напрасно я не покалечу».

Тшера положила руки на стол, устроила на них подбородок, чтобы их с Вадором глаза оказались на одном уровне. Заметила, что хозяйка вернулась с кухни и застыла с кувшином и чаркой в руках, не понимая, что делать.

— Хочешь мести тому, кто дочку твою обидел? — вкрадчиво спросила у бывшего старосты Тшера. — Могу устроить. Да так, что Дракон о содеянном горько заплачет, а Талуни дурного сделать больше не сможет. Ни он, ни его йотары. От харратов они вас беречь продолжат, не сомневайтесь.

С хозяйкиной стороны грохнул об пол глиняный кувшин.

Взгляд Вадора вцепился в Тшеру, словно изголодавшаяся кошка в окорок.

— Что ты… — Он задохнулся и закашлялся.

Тшера выдернула Йамаран, и бывший староста сполз обратно на лавку, лапая горло и пострадавшую бороду длинными узловатыми пальцами с чёрной каймой под ногтями.

— Хочешь, завтра я в драконью постель пойду, а ваших девок он больше пальцем не тронет? — уголком губ, но не глазами, улыбнулась Тшера. — Убеждать я умею.

— А тебе, кириа, с этого что? — дрожащим голосом спросила от кухонной двери хозяйка.

— Четыре кошеля золотом, — заломила цену Тшера. — Три — если я просто всех их перережу. Но тогда с шурви сами разбираться будете.

Хозяйка и Вадор неуверенно переглянулись.