Отблески в зеркалах

Секунда, может, две, пока та неслась к поверхности, показались вечностью, хотелось отпустить тетиву. Но, сжал зубы, унимая дрожь.

Не сейчас…

Вот ты, сучка, и попалась!

Хватило одного мгновения, когда череп коснулся влажной земли конечностями, сжимаясь, будто пружина, а точнее, так оно и было. Плевать! Главное — демон замер в нижней точке.

Теневая стрела, наполненная холодом, летела быстрее всякой пули. Она возникла в левой глазнице, хотя я в точку прицела поймал правую. Да и черт бы с ним!

Познакомься, мразь, с лютой стужей!

Во славу, мать её!

Увидел, как начинала покрываться корочкой льда белизна черепа, но его челюсти продолжали видоизменяться на глазах, а сам он начинал обретать небольшое брюхо. Только кристалл показывал, что допрыгалась эта мерзость.

Довольная улыбка только-только начала расползаться на лице… Прострелила заполошная мысль: нужно срочно помочь Никодиму. Срочно!

Обернуться я не успел.

Внезапная резкая острая вспышка слева боли в виске. Мир как-то перекувыркнулся, совершенно непонятным образом!

И… и всё померкло.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Глава тринадцатая ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В себя приходил с трудом — судорожно, рывками. Болела каждая клеточка тела. Казалось, меня пропустили между двух катков. Стаф — собачатина по-корейски. Это когда животное бьют палками несколько часов кряду, дабы мясцо было мягким и сочным, кровью пропитанным. Зато оно потом между зубов няшек не застревает. Хоть и не любили они про такое говорить. Ми-ми-ми.

Суки!

Первое осознанное чувство — щеку и висок холодило нечто мокрое. Вытягивало жизнь. Ещё несколько бесконечных секунд сопротивления одеревеневшего тела, и смог его победить! Открыл глаза, а потом даже чуть пальцами пошевелил.

Оказалось, лежал на левом боку, явно на земле. Взгляд начал фокусироваться, и отдельные предметы проступали через темно-фиолетовое марево. Впереди маячили неясные тени, которые вдруг одномоментно превратились в сюрреалистичную картину. Если бы мог, то потряс головой, прогоняя наваждение.

Метрах в трёх-пяти от меня, стояла толстая жердь или тонкое бревно, которое вкопали рядом с палаткой работники Валентина Честного. Деревянный фонарный столб. На земле, прислонившись к нему спиной, сидела Ирия. В глаза сразу бросалась мертвенная бледность лица. Брони на девушке не имелось, зато из плеча торчала рукоять кинжала или большого ножа. Из-под лезвия на тонкой блузке бежевого цвета, расползалось темное пятно.

Тут меня опять замутило. И мысли непонятные. Фонарь. Их должно быть пять… Фонарь. И пять аптек! Столько нужно, чтобы в себя прийти.

Не знаю, как долго данное состояние продлилось прежде, чем зрение появилось вновь, но теперь окружающее пространство наполнилось звуками. До этого момента слышал лишь своё невнятное сопение в абсолютной пугающей тишине. Прогресс налицо.

— …ладно, я всё понимаю, завела себе двух мопсиков, возишься с ними… То с одним, то с другим. Да, черт бы с этим! Они «чистые»! Но это, это подруга уже дно! Самое-самое дно! Бледный провал или Марианская впадина, как говорят на Земле! И это такой плевок мне в лицо, когда я тебе… — проявилась ещё одна фигурантка — явно представительница «Сестер Вьюги».

Как определил? Они все практически под копирку, атака клонов, мать их! Но главный опознавательный знак — глаза необычайного сапфирового цвета, которые, казалось, излучали его. Цвет волос девушки даже не зеленый, а бирюзовый.

Что вообще произошло? Откуда они здесь? О чем говорят? Почему не оказывают помощь своей коллеге? Рой вопросов, ни одного ответа. Я абсолютно ничего не понимал. Последнее воспоминание — вспышка боли слева.

Непонятная девка продолжала засопливленно истерить:

— Так любишь грязь?! Да? Да?! Тебе не нравится чистота?! Ведь я ради тебя всё готова сделать, всё отдать, даже жизнь! А ты… ты… Вместо меня выбрала его! За ним бегаешь! — обличительно тыкала она указательным пальцем в Ирию, взирая на неё сверху, та лишь попыталась что-то прохрипеть, говорить явно не могла, — Нечистоты… Грязь… В хлеву прописалась практически! Отстойник! Так ты её получишь по полной программе! Грязюки! По самую маковку! Бегала за этим вонючим членом? И его тоже получишь! Сейчас вырежу, забью тебе в рот! Родная моя, подарю тебе незабываемое ощущение… сдохнуть от грязи даже в гландах. Сразу в свиной рай!

На меня никто внимания не обращал. Почувствуй себя элементом интерьера, мать его. Этим постарался воспользоваться. Неизвестно, враг ли мадам или мадемуазель, но сто процентов — не друг.

Исцеление.

Легче. Чуть-чуть, но легче.

«Следующую процедуру подобного рода, вы можете применить по отношению к себе не ранее, чем через …29…28…27…».

Вот сука-то, а есть ли у меня полминуты?

Состояние здоровья улучшилось настолько, что удалось прочесть открытую информацию о девушке: «Амина Декс, «чистая»». Её я не знал, впрочем, никого не знал. Только и ответов на вопросы не прибавилось. Ни единого.

И мысли тяжелые, неподъемные, грузные.