Читаем Отбой! полностью

Отбой!

Антивоенный роман современного чешского писателя Карела Конрада «Отбой!» (1934) о судьбах молодежи, попавшей со школьной скамьи на фронты первой мировой войны.

Карел Конрад

Классическая проза ХX века18+

Отбой!

НАПОМИНАНИЕ И ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

Карел Конрад и его роман «Отбой!»

Лауреат чехословацкой Премии мира, заслуженный деятель искусств Чехословакии Карел Конрад — писатель старшего поколения. В 1964 году ему исполнилось шестьдесят пять лет. Он сверстник Станислава Костки Неймана, Юлиуса Фучика, Витезслава Незвала.

За плечами у Конрада многие годы труда писателя, публициста, общественного деятеля. В начале своего жизненного пути, после службы в армии, Конрад перепробовал несколько занятий — был школьным учителем, чиновником, судебным репортером, сотрудником юмористических журналов. С двадцати трех лет он член Компартии Чехословакии, тесно связанный с партийной печатью; после освобождения страны от гитлеровских оккупантов он вел отдел культуры в центральном органе партии — газете «Руде право».

Конрад рано вступил на литературное поприще. В начале двадцатых годов он участвует в работе литературной группы «Деветсил», объединявшей многих передовых писателей и поэтов того времени — И. Волькера, К. Библа, В. Ванчуру, со многими из которых его связывает долголетняя дружба. Его первые опыты — «Робинзонада» (1926), «Ринальдино» (1928), «Дина» (1928), «Двойная тень» (1930) и другие — это миниатюры в прозе или небольшие повести, написанные в присущей многим произведениям чешской литературы той поры импрессионистической манере, исполненные остроумия и мягкого лиризма. «Робинзонада» — четырнадцать маленьких очерков — была настолько своеобразной по языку и манере, что Фучик отозвался о вей как о «произведении, которое совсем не похоже на дебют» и скорее воспринимается как «часть собрания сочинений, экстракт из нескольких ненаписанных книг».

Ранние произведения Конрада — не только пробы талантливого пера, а прежде всего отклики писателя на действительность. Конрад затрагивает в них разнообразные морально-этические и социальные проблемы, бичует буржуазную демократию и мещанство. Уже здесь мы видим, что этот взволнованный лирик одновременно и бескомпромиссный борец, поборник обездоленных в буржуазном обществе; он пишет об «их мечтах, печалях, любви и горе» (Фучик).

Сочетание лиризма и сатиры, пожалуй, главная отличительная черта творчества Конрада. Думается, что ее формированию способствовали не только характер дарования, но и сама биография писателя, его суровый жизненный опыт, начиная с тех лет, когда робкий и впечатлительный юноша попал в безжалостную мясорубку первой мировой войны. Утонченный лирический внутренний мир юноши был насильственно отгорожен от реальной жизни, развивался замкнуто. И вместе с тем слишком много зла и несправедливости увидел и пережил он, чтобы остаться в замкнутом кругу романтических представлений. Жестокая действительность властно врывалась в этот внутренний мир, рождая в душе Конрада негодование и протест, которые позднее в его творчестве переплавились в сарказм и сатиру. «Ты, нежная, голубиная душа, всегда умел отважно взмахивать рапирой колючей насмешки и подкладывать точно рассчитанные мины под прогнившие троны буржуазной политики», — писал, обращаясь к Конраду, один из его литературных друзей.

Сатирические «рапиры» и «мины» Конрада были представлены на страницах студенческого журнала «Трн»[1], выходившего в двадцатые годы; его редакторы Конрад и Дубский привлекали к сотрудничеству в «Трне» виднейших передовых писателей того времени: Я. Сейферта, К. Библа, В. Незвала. В те же годы был популярен аналогичный журнал «Сршатец»[2], где также печатался Конрад. Позднейшие произведения — роман «Средиземное зеркало» (1935) и книга пародийных писем «Советы робким влюбленным» (начало 30-х гг.), многочисленные эпиграммы, памфлеты, пародии, на которые и сейчас неистощим Конрад, — свидетельство широкого диапазона и разнообразия его сатирического дарования.

Тридцатые годы принесли с собой общий подъем прогрессивной чешской литературы, усиление в ней тенденций социалистического реализма. Отчетливо сказался этот процесс и на творчестве Конрада: «Отбой!» (1934) ознаменовал собой его новый этап — от модернистских увлечений писатель делает шаг к социалистическому реализму.

В 1939 году вышел второй роман Конрада «Постели без полога» — поэтические, социально насыщенные картинки жизни провинциального чешского городка в предвоенные 1912—1914 годы. Его герои — дети местных пролетариев и бедноты. Их образы обрисованы тепло и проникновенно, с глубоким пониманием детской души.

Писатель-коммунист, Карел Конрад давний, верный друг Советского Союза. В 1951 году вышла книжечка Конрада «От всего сердца», посвященная стране социализма. Страницы ее дышат искренней любовью и уважением к советскому народу.

Перу Конрада принадлежит много рассказов, очерков, фельетонов, юморесок, афоризмов, выходивших до и после второй мировой войны. Но венцом его творчества остается «Отбой!», выдержавший на родине автора восемь изданий, переведенный на многие иностранные языки[3].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Искупление
Искупление

Фридрих Горенштейн – писатель и киносценарист («Солярис», «Раба любви»), чье творчество без преувеличения можно назвать одним из вершинных явлений в прозе ХХ века, – оказался явно недооцененным мастером русской прозы. Он эмигрировал в 1980 году из СССР, будучи автором одной-единственной публикации – рассказа «Дом с башенкой». Горенштейн давал читать свои произведения узкому кругу друзей, среди которых были Андрей Тарковский, Андрей Кончаловский, Юрий Трифонов, Василий Аксенов, Фазиль Искандер, Лазарь Лазарев, Борис Хазанов и Бенедикт Сарнов. Все они были убеждены в гениальности Горенштейна, о чем писал, в частности, Андрей Тарковский в своем дневнике.Главный интерес Горенштейна – судьба России, русская ментальность, истоки возникновения Российской империи. На этом эпическом фоне важной для писателя была и судьба российского еврейства – «тема России и еврейства в аспекте их взаимного и трагически неосуществимого, в условиях тоталитарного общества, тяготения» (И. В. Кондаков).Взгляд Горенштейна на природу человека во многом определила его внутренняя полемика с Достоевским. Как отметил писатель однажды в интервью, «в основе человека, несмотря на Божий замысел, лежит сатанинство, дьявольство, и поэтому нужно прикладывать такие большие усилия, чтобы удерживать человека от зла».Чтение прозы Горенштейна также требует усилий – в ней много наболевшего и подчас трагического, близкого «проклятым вопросам» Достоевского. Но этот труд вознаграждается ощущением ни с чем не сравнимым – прикосновением к творчеству Горенштейна как к подлинной сущности бытия...

Фридрих Горенштейн , Фридрих Наумович Горенштейн

Проза / Классическая проза ХX века / Современная проза