Отбор для невидимки

— Всем, — сказала как отрезала.

— Вам же так нравится замок и голы…А еще вы кое-что говорили про…

Но я его перебила:

— У меня ко многому поменялось отношение… в последние дни. А замку и голам я буду писать.

Скрежет ногтей по бесценному дереву стола стал… хм, достойным ответом на мою реплику. Но я — стойкий оловянный солдатик. И я ведь и правда верил, что так будет лучше.

Мы помолчали.

Мы же это любим…

— Хорошо, — вдруг вздохнул Эрендарелл. И добавил глухо и чуть растерянно. — Я отпущу вас с наилучшими рекомендациями и… всей возможной поддержкой. Куда вы захотите… Нельзя же теперь бросать вас вот так. Но… когда отбор будет закончен. Вы же можете… подождать?

— М-могу…

Вот как у него это получилось? А хлопнуть дверью? Но, черт возьми, предложение вэй-гана было более чем щедрым и разумным. И уж точно предполагало более комфортное дальнейшее пребывание в этом мире, нежели уход налегке с гордо задранным подбородком.

А еще несколько десятниц в одном пространстве…

Переживу. Во всех смыслах…

— Что ж… — он встал и окинул широким жестом стол с кучей книг и свитков. — Если хотите, вы можете взяться за изучение прямо сейчас.

— Хочу. Очень! — а потом вдруг спросила то, чего я сама от себя не ожидала. — А вы не поможете… разобраться?

Посмотрел на меня тяжелым взглядом, как бы вопрошая, действительно ли я та, кто только что обвинял его во всех грехах…

Ну да, я сложная. Но ведь и жизнь у меня непростая.

… и уселся рядом.

42

За вычиткой многостраничных и многословных текстов мы провели несколько вечеров. Но толку от этого было примерно столько же, сколько и от моих необоснованных размышлений. То есть почти полный ноль. Потому как разнообразие миров пусть и раскрывалось во всем их великолепии в книгах, но техногенные упомянуты не были, путешествовали между мирами только «игроки» и, собственно, с их рассказов многие истории — уж не известно, правдивые или нет, — и были записаны. Как и то, что «игроки» могут «закружить, задурить, прихватить заблудшую душу» и утащить в другое пространство. Но вот на счет возвращения… Не реально.

Если только найти того полицейского.

Ага, в огромном мире, не зная его имени — и есть ли у него имя вообще…Не зная, побывает ли он когда0-нибудь здесь еще…

Сложно было сказать, шокировали меня эти новости или нет. Прочитав до конца историю «игроков» и осознав бесполезность поиска способов перейти грань пространства, я, помнится, в какой-то момент резко встала с дивана, на которомы мы привычно расположились, и ушла в другой зал, не желая, чтобы вэй-ган видел мое смятение… а позже и смирение.

Хотя, стоило быть честной — смирилась я уже давно. Где-то в глубине души я и раньше осознавала, что раз ни в моем мире, ни в этом не было хоть сколько-нибудь подтвержденных данных, портальной магии, таких же попаданцев и законов по обращению с ними, то и методов, с помощью которых можно исполнить мое желание по переходу, не было тоже.

Или я бы хоть краем уха услышала и прочитала о подобном.

Да, когда я только оказалась в этом мире, я искренне верила, что при доступе к книгам, магической информации и обученным магам я разберусь со всем. Ну вот, к моим услугам оказалась значительная библиотека, один из лучших — пусть и теоретически на данный момент — магов Фаэрана, даже голы, которым, наконец, удалось задать вопросы.

Только это лишь подтвердило то, что заявил мне вэй-ган — выхода отсюда не было.

Один лишь вход…

Полное осознание произошедшего породило самые разные чувства.

Частично это была злость и обида… на существо, что, благодаря книгам, не казалось мне теперь «великим творцом, проигравшимся в карты», скорее, мечущимся в поисках тех, кого необходимо подтолкнуть… и которое вдруг решило, что я и правда «заблудилась» достаточно, чтобы выпнуть меня в совсем другую историю.

Быть может у «игрока» присутствовала и другая мотивация — но я её не нашла пока.

Была и боль от понимания, что я больше никогда не увижу родных… Но достаточно поверхностная. Потому как мы все давно жили своей жизнью и, по сути, от их отсутствия в практическом смысле поменялось… Ничего. Я все так же самостоятельно принимала решения, сама зарабатывала и сама выстраивала свои отношения. С кем бы то ни было…

Ничего не могла сказать плохого про свою семью или приятельниц, но… Вряд ли мои слезы о них могли быть сравнимы с острой тоской по любимым, с которыми ты делишь дом, чувства и планы на будущее. И которых у меня на Земле не осталось.

Был и страх, но несравнимый с прежним, когда я вообще не понимала, как здесь выживать — и проснусь ли я завтра. Была определенная неуверенность, больше связанная с вопросами привычек современности, здоровья — но теперь я хотя бы могла откровенно расспросить, как строятся у простых жителей взаимоотношения с государством, каким образом тут лечат болезни, возникают ли эпидемии и сколько проживет магически не одаренный человек…