Отбор для ректора академии

Что такой тип мог забыть в этом районе города?На фоне того, что из-за всего случившегося я пренебрегла походом к мистеру Спригатто, теперь у меня имелись серьезные основания для беспокойства. Взяв сверток и попрощавшись, я повернулась к выходу, вновь внимательным взглядом осматривая одежду незнакомца.

В таком жилете, как у него, не составит труда спрятать несколько острых лезвий.

Выскользнув из лавки, я произнесла мое любимое заклятие щита и, вспомнив один чудодейственный сглаз, вызывающий облысение, вместе с атакующим заклятьем воздуха, держала их наготове.

Быстрым шагом отдаляясь от лавки, я косилась на входную дверь, но незнакомец появляться не спешил, видимо, занятый выбором выпечки, и я немного расслабилась.

Должно быть, я стала законченным параноиком. Все же у меня с братьями Спригатто не настолько плохие отношения, чтобы они посылали за мной своих громил.

Прижимая к груди сверток и бредя по слабоосвещенной дороге, я слышала песни уличных актеров с соседней улицы. Веселая музыка сменилась грустной, и до меня донеслись слова о потерянной любви. Уже через несколько секунд впав в уныние, я ни с того ни с сего разозлилась на неведомого певца, выбравшего не ту песню.

А может как раз ту? Уже неделя прошла, и я до сих пор не знаю, что сказать Бенедикту. Может быть, правду? Какой бы слащавой она ни была…

Но вряд ли это мой вариант. Мне намного проще вновь с ним поругаться и уже тогда сказать, что он невыносим. Он опять отыщет какую-нибудь едкую фразочку, и мы поцелуемся. Глупо, но, по-моему, я вообще не способна на громкие слова, такие как «любовь».

Прошла уже неделя, и порой я забываю, что отбор вообще был. Город будто опустел, когда Бенедикт, Валентин и все остальные распорядители отбора уехали, Клара тоже пропала, видимо, вернувшись в столицу. Жалко, что мы не попрощались.

Все будто стало как раньше, только это самообман, и мысли о ректоре раз за разом об этом напоминали.

Уже приближаясь к общежитию, я окончательно расслабилась. И слишком погруженная в свои мысли, не заметила камень, что неизвестно как выскочил из брусчатки. Споткнувшись, я, словно воздушный корабль невертикального взлета, пробежалась лицом вперед, едва удержавшись на ногах, но выронив сверток на полпути.

Фух! Чудом устояла!

Удивленно уставившись на выступ в дороге, я подошла ближе и, пару раз попинав ногою камень, отошла за своим драгоценным свертком. Склонившись, я протянула к нему руки, и уже взяла, но неожиданно заметила быструю тень, мелькнувшую справа.

Чужая потная, давно не мытая рука зажала рот, заставляя желчь подступить к горлу, другая обвила талию. Затрещало защитное заклятие, и нападавший оттолкнул меня, швырнув на брусчатку. В этот раз я упала лицом вперед. Из разбитого носа потекла кровь.

Черт!

— Помогит!!.. — почти успела я проорать во всю глотку, так что вскрик разнесся эхом по улице, но другой мужик, взявшийся неведомо откуда, сунул мне в рот какую-то тряпку.

И в следующий миг получил очередной разряд щитового заклятия.

Чудом успев выплюнуть гадость, пока тот самый незнакомец из лавки Гульгао, напавший на меня первым, не очухался от удара щита, я выкрикнула мощное воздушное заклятие. Бугая отбросило в стену соседнего дома, и он так сильно приложился головой, что отключился, кулем развалившись на дороге.

Окрыленная мимолетным успехом, я собиралась разобраться со вторым разбойником. Вот только и он оказался не последним — видимо, за мной прислали банду, прекрасно знавшую, как бороться с магами. В меня швырнули стеклянную бутылку, прозрачную, с вытянутым горлышком, какие нередко используют для хранения молока. Она разбилась, и вверх, словно освободившись от долгого плена, стремительно поползли клубы дыма.

Я хотела его развеять, избавиться от опасности, но он двигался стремительно, будто стихийное бедствие, и уже через секунду застилал глаза, заставляя плакать и щекоча горло, из-за чего я кашляла и раз за разом вдыхала новую порцию отравы.

Сознание не потеряла, но кашель и не прекращающиеся слезы оказались сродни проклятию. Злополучный мешок все же водрузили на мою голову, но схватить и закинуть меня в карету, что беззвучно подъехала мутным силуэтом за несколько секунд до того, как я перестала видеть, получилось не сразу. Я отчаянно пиналась, целенаправленно пытаясь зарядить туда, где будет больнее всего. Судя по сдавленному хрипу, как минимум один раз у меня это получилось.

— Да что же ты буйная такая?! — Меня ударили ладонью по лицу. Голову мотнуло так, будто я была не человеком, а тряпичной куклой.

— Ты что?! — шикнул кто-то. — Босс ясно дал понять, чтобы мы ее не трогали!

— Не пыли мне тут! — рявкнул бандит. — Она сама ударилась. Брыкалась, вот и вышло случайно. Запомнил?

Второй мужик что-то промямлил. А я разразилась новым приступом кашля, в то время как левая скула ныла от боли, и вскоре очутилась в карете. Спустя время, когда действие дыма стало сходить на нет, с меня сняли мешок и, повязав тряпку, закрывающую рот, вновь водрузили его на место.

«Три бандита», — успела сосчитать я. Один рядом со мной, два на другом сидении.