Отбор для Слепого (СИ)

Я чувствовал прикосновение ночного ветерка так остро, так тонко, что волоски на коже, там на оголенных участках рук, вставали дыбом. Моя кожа, а особенно подушечки пальцев, были безумно чувствительными. Трогая что-либо, я мог ясно представить себе и сам этот предмет и окружающие его вещи. От этого легкого ветерка, струями омывающего мою кожу, меня бросило в дрожь. Точно также было, когда Саша потрогал… Я мотнул головой, избавляясь от безумных мыслей, и услышал их разговор.

Мне нравился Давид. И сейчас я отлично понимал, почему он именно так, а не иначе, разговаривает с парнем. Он чувствует в Саше соперника для себя. И не только потому, что этот мальчишка, благодаря своим способностям, телохранителем сможет быть лучшим, чем сам Давид. Но и потому, что ощутил мое к нему расположение. Боится потерять место под солнцем!

Мои бойцы имели привилегированное положение, по сравнению с другими отрядами. Во-первых, ко мне попадали самые лучшие — и сам факт отбора уже означал особую значимость. Во-вторых, главная их задача — охранять Пророка, тренироваться и отдать жизнь за меня, если понадобиться. То есть, вовсе не так утомительно, как, например, строить очистные сооружения под руководством Ярослава или зачищать буйные отряды каннибалов, не желающих подчиниться Жуку. Им не нужно вкалывать на заводе, переделывая сгнившую систему канализации или пристраивая новую казарму для бойцов. А еще у них всегда были лучшая еда, лучшее оружие, лучшая одежда, новые впечатления — мы не оставались на одном месте дольше чем на несколько суток, и, конечно, мои личные поблажки — в меру, и изредка, но у Антона, например, и этого выпросить было нереально.

Я знал, что среди молодых даже устраивались соревнования, победитель которых становился одним из моих солдат. Всего их было пятнадцать человек, самых лучших, тренированных лично Ярославом, умеющих сражаться группой, без слов понимающих меня и друг друга. И Давид всегда был первым из них. Начальником охраны, так сказать. Я уважал его и многое ему прощал. Но сейчас он перегнул палку. В словах Давида мне послышалась неприкрытая угроза. И я вступился вовсе не потому, что мне хотелось защитить парня. Главное мое требование — никакой вражды в отряде, каждый из ребят должен быть уверен в том, что за его спиной стоит друг, и этот друг всегда прикроет, а не поставит подножку. Да, Саша — не один из них, но пока он с нами, относиться к нему нужно так, как ко всем остальным.

Парень с собакой на руках собрался проскользнуть мимо, но я становил.

— Не спится?

— Зверь попросился в туалет.

— Он не пытается тебя укусить. Наоборот, жмется к тебе, — я "видел", как животное, свернулось у него на руках.

— Откуда ты знаешь?

— Вижу.

— Видишь? Но ведь… но ты же…

Почему-то для Саши было трудно назвать меня так, как звали до получения статуса Пророка все. Почему-то слово никак не желало слетать с его губ.

— Слепой? Да. Но это, оказывается, еще не приговор. Хотя несколько лет назад я думал иначе. И даже в какой-то момент хотел покончить с собой. Я вижу. Мое зрение достаточно своеобразно и избирательно, но силуэты, размеры, преграды на пути, а самое главное, внутреннее содержание тех, кто находится передо мной, я, действительно, вижу.

— А… меня, например, ты тоже видишь?

Я кивнул, но потом вспомнил, что сейчас ночь и решил, что Саша-то, как раз, в данный момент может меня видеть плохо.

— Да. И тебя.

— И какой я? Твоими глазами?

Я задумался. Но сам ведь подвел его к этому разговору? Нужно было отвечать.

— Когда ты вошел в мою комнату неделю назад, я подумал, что передо мной — девушка. Тебя окружает теплый желтый, солнечный даже, свет. И свет этот дает тепло, оно материально, его можно потрогать, я его ощущаю всей кожей.

Некоторое время он молчал. На ответ я не надеялся. Да я и не задавал вопросов. И когда я повернулся ко входу, чтобы вернуться назад в казарму, Саша неожиданно сказал:

— А знаешь, какой ТЫ? Ты — удивительный, благородный, понимающий, добрый. Ты притягиваешь к себе взгляды всех окружающих, где бы ни находился. Ты — потрясающе красивый. И если уж переводить впечатление о человеке в цветовой диапазон, то для того, чтобы описать тебя не хватит цветов, имеющихся в нашем мире.

Я стоял ошеломленный. А он, обойдя вокруг, первым вошел в бункер.

10. Невеста № 2

Невозможно уйти от своей собственной сути. Полжизни я убеждала себя в том, что мужчиной быть легче. Я мечтала о том, что было бы, если бы я родилась не беспомощной девчонкой, а парнем. Нельзя сказать, что мужчинам в нашем мире было проще жить, нет. Они также подвергались насилию, также унижались, и их тоже запросто могли убить, как и женщин. Но все же… Все же шансов было побольше.

К женщине же изначально в любом клане отношение было снисходительно-покровительственное. Давно ушли в прошлое те прекрасные времена, о которых писалось в моих любимых книгах, когда мужчина добивался внимания девушки, когда последняя могла выбирать. Сейчас подобным правом владели очень немногие. Те, кто имел семью, у кого был защитник, в первую очередь, отец.