Отбор для Слепого (СИ)

Я слушал и начинал понимать. Он выбрал меня своим приемником! Послушав выступление, нашел возможность подобраться ближе (куда уж ближе! в самое сердце залез, старый козел!) через Милану, и начал разыгрывать свою партию. И, скорее всего, за его дочкой охотились уже давно, а старый хрыч об этом отлично знал!

— Нет. Ты не помочь хочешь. Ты хочешь, чтобы мы тебе помогли. Твоему городу. Для этого ты решил свою девчонку подложить под меня, полагая, что она настолько хороша, что я ради нее буду готов на все.

— И я был абсолютно прав.

И он был прав. Да, сука, он был прав! Я, действительно, уже был готов на все! Только бы вернуть ее! И это при том, что у нас ничего не было! И это при том, что она мне никто! И это, блять, при том, что я только вчера узнал, что она — не мужик!!!

— Скажи мне! — я не мог сдержаться, я буквально орал на него. — Почему, почему мне сейчас так больно? Мне хочется разбить свою голову! Мне хочется рвать ногтями кожу… вот здесь!

Я ткнул пальцем в область сердца, туда, где, на самом деле, что-то зудело, болезненно ныло, рвалось и билось о ребра так, что я не мог сидеть, не мог лежать, а мог лишь метаться по комнате, как раненое животное, и скрипеть зубами от боли. Он внезапно положил руку на плечо. И да, от его ладони по моему телу разливалось успокаивающее тепло, не такое, как у нее, но близкое, похожее…

— Женя, сынок, я знаю, что это такое. Я помогу тебе. Сядь. Ты поймешь и станет легче.

Я подчинился. Мне нужно было знать.

— Это будет примитивно звучать, если я скажу, что ты ее любишь. И это — не совсем верно. В это трудно поверить, но в нашем с тобой случае, для таких, как мы, особенных людей… и для таких, как она. Для тех, чья жизнь полностью зависит от чего-то эфемерного, нереального, от того, что ты зовешь аурой, я — энергией души, от внутренней силы, энергетики человека, для нас не так-то просто найти себе пару. Ты поймешь это со временем, ты уже почувствовал, что нашел ее. Наверное, слышал такое образное выражение: "Две половинки одного целого"? Так вот это, в буквальном смысле, про вас с нею. И я это вижу. Сразу увидел, когда впервые встретился с тобой. Поэтому и больно тебе — ваша связь, нити энергетические, держит вас, притягивает друг к другу, несмотря на расстояние. И ей тоже больно сейчас, может, даже хуже, чем тебе. И ни с кем другим ты теперь быть не сможешь, даже если и захочешь… Поверь мне. А если ее убьют, твоя жизнь станет адом. Я в аду уже десять лет.

Я закрыл ладонями лицо. Это звучало правдоподобно, особенно в свете моих собственных эмоций, но все-таки как-то… странно.

— Что-то легче не стало… И что мне теперь делать? — спросил, уже зная, что именно он скажет в ответ.

— Мы едем за нею!

18. Давид

— Да пошел ты! Заткнись и шагай молча! Башка трещит и без твоей болтовни! — Слепой сдержал слово, и по его приказу меня разбудили на рассвете. Совсем у него нет жалости — я, между прочим, пострадал из-за этого пацана, и мне положен отдых! А тут еще Беркут, самый болтливый человек в мире, вызвался меня сопровождать в клан Техников за мастером и запчастями для машин.

Впереди шел с автоматом наперевес Герман — бородач из Пограничников, отправленный Ренатом показать короткий и безопасный путь. Герман шел молча, но Беркут… нес бред какой-то! Рассказывал о том, что Мастер оказался девушкой, что его, то есть ее, зачем-то там выкрали люди Земцова. О том, что сын Земцова у нас в плену. Все это не укладывалось в моей больной голове, заставляло ее буквально трещать от противоречивой и абсолютно нереальной информации.

Беркут замолчал, но по взглядам, которые он на меня бросал сбоку, было ясно, что тишиной мне недолго наслаждаться. Но тут, наконец, мы подошли к воротам небольшого, огороженного высоким забором здания. Ворота предупредительно распахнулись. Я удивленно посмотрел на нашего сопровождающего — чего это они всем подряд ворота открывают?

— Меня увидели с вышки, — пояснил он и махнул рукой в сторону деревянной конструкции, стоящей с противоположной от нас стороны здания. — Мы с Техниками, как родные. Помогаем друг другу.

— Чего не объединитесь? — мне не хотелось разговаривать, каждый звук отзывался болью в затылке.

— Мы на самой границе. Кто ж захочет туда? А нам сюда нельзя — пост свой оставлять! Но, в случае чего, договоренность у нас имеется — они нам помогут!

Во дворе было тихо и пусто. Тот, кто открыл ворота, не иначе испарился — нигде его видно не было. Только на вышке кутался в брезентовый плащ, наверняка мокрый до трусов, дозорный, да откуда-то из-за приземистого двухэтажного домика старинной постройки — с лепниной, отвалившейся местами, и остатками желтой краски на фасаде, доносился лязг железок.

— Куда дальше, Герман?

— Я за старшим пойду. А ты попробуй сам с техником договориться — слышишь, там за домом стук, сто процентов все мастера там.

— Кто у них тут самый лучший по машинам?

— Они все хороши, — Герман почему-то с хитрой усмешкой подмигнул мне. — Но ТЫ проси Гайку — не ошибешься.