Отбор для Слепого [СИ]

— Нет, как я могу занять твою комнату? Да и зачем, если у вас есть отдельная комната для женщин? А сейчас слишком поздно уже — неудобно людей беспокоить. Если ты не против, я переночую у тебя, а завтра ты поможешь мне найти место в той комнате.

Ладно, пусть будет так. Потому что я сам не понимаю, что должен сказать и сделать, чтобы это устроило нас обоих. Да и чего хочу я сам? Жить с ней вместе? Или мне все-таки достаточно будет нескольких совместных ночей? При мысли о последнем в душе почему-то поднимается недовльство. И чтобы не выместить его на Регине, я предлагаю:

— Хорошо. Согласен. Завтра всё решим. А сейчас давай ложиться. Можешь не волноваться, я склонять тебя к сексу не буду.

— Я оденусь, ладно? — голос звучит неуверенно и как-то… расстроенно что ли?

Помогаю отыскать на вешалке ее рубашку и надеть — действительно, так будет лучше, меньше соблазна. И изо всех сил стараюсь не смотреть на обнаженную грудь и не дотрагиваться…

Вновь укрываю ее одеялом, укладываюсь на свой край сверху, а потом со вздохом — все-таки устал, обнимаю ее. И, мне кажется, через пару минут она уже спит — так ровно и тихонько дышит. А я всё никак не могу — и мыслей связных в голове нет, и сон всё не идет…

54. Регина.

А я ведь хотела, чтобы всё получилось совсем по-другому. Была уверена, что он согласится — ну, что, кроме секса, могло привлекать ко мне такого мужчину? И не могла понять, почему, ну почему мое предложение не понравилось Давиду! Физически Давид был готов — он не скрывал этого, я отчетливо чувствовала ягодицей восставшую, горячую плоть.

…А потом я притворялась изо всех сил, что сплю. Но как тут уснешь, если он так расстроенно вздыхает у меня над ухом? Как тут уснешь, если от запаха его — чистоты, свежести, чего-то еще, незнакомого, но приятного, снова кружится голова? Я четко уловила момент, когда Давид уснул, и приняла решение.

Вот сейчас выберусь осторожненько из-под его руки, схожу в душ тоже, а потом… Что терять-то мне? А так, хоть удовольствие получу! Да и нравился он мне очень, чего уж тут скрывать! Сама его хотела. Пусть один разочек. Пусть потом будет больно и одиноко. Но сейчас… Еще раз попробовать счастье на вкус…

Замирая в непонятном ужасе каждую секунду, я все-таки перелезла через него, натянула штаны и ботинки и, схватив чуть влажное полотенце, брошенное Давидом на вешалку возле двери, выскользнула в коридор.

Я примерно представляла себе, где находится душевая. Пока лежала и ждала Давида, слышала, как туда и обратно, смеясь и переговариваясь, ходят мужчины. Тонкая дверь не скрывала их рассуждений о холодной воде и, неудавшемся в этот раз у какой-то Любы, мыле. По обе стороны из прямого широкого коридора, двери вели в комнаты, где спали бойцы — из некоторых, плотно закрытых, доносился храп.

Я с радостью отмечала, что голова моя практически не кружится, что рука не болит — видимо, лекарство Зоино подействовало. И, вообще, приняв решение, я повеселела и даже чувствовала какое-то особенное, предвкушение — сладкое тянущее чувство внизу живота…

Без труда найдя душевую — она была в самом конце коридора, я с радостью (вдруг кто из мужчин проснется и придет сюда!) увидела, что сделано здесь все было очень даже прилично — комната поделена на отдельные кабинки с закрывающимися на шпингалеты дверцами. Я заняла самую дальнюю — возле нее было окно и, если дверь не закрывать плотно, уличный лунный свет позволял хоть как-то ориентироваться.

И да, не обманули голоса — вода, действительно, была безумно холодной! Но разве это — проблема, если есть мыло и возможность плескаться, сколько хочешь? Одной рукой, стараясь не намочить повязку, я кое-как распустила волосы, намочила и намылила голову. Потом, стуча зубами от холода, с трудом заставляя себя вновь и вновь становиться под ледяные струи и не издавать ни звука, вымылась вся. Процесс вытирания и одевания в тесной кабинке с больной рукой и влажным телом затянулся. И в тот момент, когда я уже заматывала в полотенце Давида волосы, от которых теперь пахло также, как от него там в кровати — видимо, именно это странное вязкое мыло, лежащее в деревянных коробочках, закрепленных на стене душевой кабинки, давало такой эффект, хотя само оно, казалось, не издавало никакого запаха совсем, в этот момент я и услышала голоса.