Отбор для Тёмных Князей

Зажмурившись, я почувствовала, как под закрытыми веками собираются слёзы. Надо было принять решение. Надо. Но как?

— Давайте просто попробуем вместе. Просто попробуем. А если не получится, то…

— Я не хочу тебя делить. Не хочу. Понимаешь? — руки Антона сомкнулись на моих предплечьях, он навис надо мной с лицом, перекошенным от боли. Роман прижал меня к груди, заслонив от брата.

— Остынь. Не дави на неё.

— Я не давлю, — с обречённым вздохом Антон откинулся на подушку и прижал ладони к глазам. — Нет. Да. Давлю. Давлю, чёрт возьми, потому что влюбился, как мальчишка. И для меня это важно.

Спальня погрузилась в тягостное молчание. Мы лежали  каждый в своих мыслях: я — в объятиях Ромы, Антон — отвернувшись от нас двоих, но сжимая мою руку и нежно поглаживая ладонь большим пальцем. Всё отчётливее я понимала, что попала в ловушку и заперла в ней своих любовников. Подсознание не выпустит нас из замурованной комнаты, пока решение не будет принято. Но этого не случится: я влюблена в обоих и выделить одного не могу. Не сейчас.

В детстве мама часто называла меня эгоисткой, а школьные подруги — жадиной. Я не делилась игрушками, карандашами, ненавидела, когда моё брали без спроса. Похоже, с тех времён мало, что изменилось. В какой-то момент, купаясь в угнетающей тишине, я осознала одну вещь — крайне эгоистичную: то, что попало мне в руки, там и останется. Я не стану выбирать, не стану рвать себе сердце — пойду на хитрость. Разум таких, как я, жадных девочек генерирует на редкость коварные идеи. Понадобилась всего минута, чтобы план созрел и полностью оформился в голове.

Так… теперь надо как-то поговорить с каждым из братьев тет-а-тет. Учитывая, что мы втроём заперты на тесном клочке пространства, где невозможно уединиться, это проблема.

Думай, Марго, думай. Ты же умная. Умеешь решать сложные задачки.

Вспомнилось, как в Тумалоне я неслась по осыпающемуся коридору и провалилась во мрак, не добежав до заветной двери каких-то несколько метров. Меня тогда поймал Ролан и приказал остановить разрушения.

«Вы управляете этим местом», — вот, что он произнёс.

Вы управляете этим местом.

Море, пляж, комнату с алыми обоями создало моё воображение. Оно же заставило свечи на полках вспыхнуть и заменило одну из стен огромным камином. Что если…

Я с сомнением покосилась на Аарона, лежащего к нам спиной, и представила вокруг его фигуры звуконепроницаемый купол. Сработает? Нет?

— Антон? — позвала я сначала тихо, затем громче. — Мне надо кое-что тебе сказать. Ты слышишь?

Нет ответа. Любимый продолжал задумчиво поглаживать мою ладонь, никак не реагируя на слова. Похоже, получилось.

— Эй, с тобой поговорить хотят, — окликнул брата Роман. — Ты что надулся, как маленький? Что за бабские истерики?

— Не надо, — я развернулась в его объятиях, и теперь мы лежали лицом к лицу. — Он не слышит.

Роман нахмурился:

— Ты сделала?

Я кивнула и, поколебавшись, продолжила. Разговор предстоял тяжёлый. Ранить тех, кто дорог, всегда больно.

— Мне надо было поговорить с тобой без лишних ушей.

— Тревожное начало, — любимый грустно усмехнулся, словно догадавшись, о чём пойдёт речь. В следующее мгновение я поняла, что он и правда удивительно проницательный мужчина. Болезненно сдвинув брови, Роман с горечью прошептал: — Ты выбрала его, да? Из-за Никиты. Всё правильно. Да, ты всё сделала правильно. Не переживай обо мне, я… — он зажмурился и тяжело сглотнул, — я справлюсь. Не забивай голову. Как-нибудь справлюсь. Никите нужна мать, а Антону… Он ведь может опять скатиться в депрессию, если ты его бросишь.

— Спасибо, — я опустила взгляд, краснея из-за того, что приходится врать любимому человеку. — Спасибо за понимание, — потянувшись, я целомудренно клюнула Романа в губы и охнула, потому что он тут же ответил, завладел моим ртом, набросился, как голодный хищник, пытающийся насытиться в последний раз, пока добычу не отняли. Он целовался жадно, исступленно. Судорожно вжимал меня в свою грудь. Скользил руками по спине и, изредка отрываясь от моих истерзанных губ, шептал, повторял, как заведённый: «Люблю тебя, люблю, Марго, люблю».

Когда тиски объятий ослабли, я смогла повернуться к Аарону и наткнулась на потухший взгляд карих глаз. Антон смотрел на нас с болью, посеревший, осунувшийся, сделавший неверные выводы. Он решил, что брат радуется моему решению. Что я выбрала Романа. Что тот целует меня от счастья, а не в попытке продлить агонию.

Купол тишины разрушился, когда, сметённая чужой страстью, я потеряла над собой контроль, и теперь Антон слышал каждое слово. Пора было переходить к заключительному этапу моего коварного плана. Чувствуя себя немного мерзавкой, я сказала: