Отбор. Элита. Единственная

Селеста успела оглянуться точно вовремя, чтобы увидеть мой бросок. Я налетела на нее и повалила на кофейный столик. Селеста завизжала. Что-то, скорее всего чашка с чаем, со звоном полетело на пол.

В прыжке я зажмурилась, а когда открыла глаза, Селеста барахталась подо мной, пытаясь перехватить мои запястья. Я размахнулась и со всей силы врезала ей по физиономии. Ладонь охватило жгучее пламя, но звук удара продолжал отзываться в моих ушах восхитительной музыкой.

Селеста немедленно завопила и попыталась расцарапать меня. Впервые за все время я пожалела, что, в отличие от остальных девушек, не ношу длинные ногти. Ей удалось оставить на моих запястьях несколько царапин. Это лишь разозлило меня еще больше, и я врезала ей снова. На этот раз разбила губу. Она нащупала что-то на столе – это оказалось блюдце от ее чашки – и ударила им меня в висок.

Оглушенная, я попыталась снова вцепиться в нее, но нас уже растаскивали. Я была настолько поглощена всем происходящим, что не услышала, как кто-то позвал охранников. Одному из них тоже от меня досталось. Надоело, что со мной так обращаются.

– Вы видели, как она на меня набросилась? – завизжала Селеста.

– Закрой свой поганый рот! – рявкнула я. – И не смей больше даже произносить имя Марли!

– Ненормальная! Вы это слышали? Видели, что она со мной сделала?

– Отпустите меня! – возмутилась я, пытаясь вырваться из рук гвардейца.

– Сумасшедшая! Сейчас же пойду и расскажу все Максону. Все, можешь считать, что тебя во дворце уже нет! – пригрозила она.

– Никто ни к какому Максону не пойдет, – послышался строгий голос королевы. Она посмотрела в глаза Селесте, потом мне. Ее разочарование было прямо-таки осязаемым. Я повесила голову. – Сейчас вы обе отправитесь в больничное крыло.

Больничное крыло представляло собой длинный стерильный коридор с койками. В изголовье каждой висела занавеска, которую можно было задернуть, чтобы защититься от чужих взглядов. Вдоль стен стояли шкафчики с медикаментами.

Нас с Селестой предусмотрительно разместили в противоположных концах коридора: Селесту ближе ко входу, меня у окна в глубине. Она немедленно задернула занавеску, чтобы не видеть меня. Я не могла ее винить. Выражение лица, по ощущениям, у меня действительно было довольное. Когда медицинская сестра обрабатывала ссадину на виске, я даже не поморщилась.

– Ну вот, а теперь приложите ненадолго вот это, чтобы не было шишки. – Она протянула мне пузырь со льдом.

– Спасибо, – отозвалась я.

Медсестра окинула быстрым взглядом коридор: удостоверилась, что нас никто не слышит.

– Вы молодчина, – прошептала она. – Почти все ждали, когда что-нибудь подобное наконец случится.

– Правда? – спросила я тоже шепотом. Но пожалуй, улыбаться во весь рот при этом все-таки не стоило.

– Я столько кошмарных историй про нее слышала – не сосчитать. – Она кивнула в сторону занавешенной койки Селесты.

– Кошмарных историй?

– Ну, она спровоцировала ту девушку, которая ее ударила.

– Анну? Откуда вы знаете?

– Максон – хороший человек, – просто ответила медсестра. – Он распорядился, чтобы ее осмотрели, прежде чем отправить домой. Она рассказала, какую грязь Селеста говорила про ее родителей. У меня просто язык не повернется повторить.

На лице медсестры отразилось крайнее отвращение.

– Бедная Анна. Я так и знала, что там было нечто в этом роде.

– Одна из девушек пришла с изрезанными в кровь ступнями. Кто-то ночью подсыпал ей в туфли битое стекло. Мы не смогли доказать, что это была Селеста, но кто еще мог бы поступить так низко?

– Надо же, а я и не знала! – ахнула я.

– Судя по виду бедняжки, она боялась, как бы в итоге не вышло еще хуже. Думаю, потому и предпочла держать язык за зубами. А еще Селеста бьет своих служанок. Просто отвешивает им оплеухи, ничего больше, но время от времени они приходят за льдом.

– Не может быть!

Все служанки, с которыми мне приходилось сталкиваться, были очень милыми. Я не представляла, чтобы кто-то из них мог заслуживать побоев, тем более регулярных.

– О ваших подвигах уже ходят легенды. Вы у нас героиня, – подмигнула мне медсестра.

Я себя героиней не чувствовала.

– Погодите, – спохватилась я. – Вы сказали, Максон распорядился, чтобы Анну осмотрели, прежде чем отправить домой?

– Да, мисс. Он очень заботится о благополучии каждой из вас.

– А Марли? Она тоже здесь побывала? Как она себя чувствовала?

Не успела медсестра ничего ответить, как до меня донеслось сюсюканье Селесты:

– Максон, милый!

Я обернулась и увидела его на пороге. Наши глаза на миг встретились, потом он направился к койке Селесты. Медсестра поспешила прочь, оставив меня в одиночестве гадать, видела она Марли или нет.

Слышать плаксивый голосок Селесты было выше моих сил. Максон принялся негромко что-то приговаривать, утешая бедняжку, пока наконец не вырвался из ее лап. Он появился из-за занавески и двинулся в мою сторону, не сводя с меня глаз.

– Тебе повезло, что отец убрал из дворца телевизионщиков, а не то не сносить бы тебе головы. – Он с тяжелым вздохом взъерошил волосы. – Как прикажешь теперь тебя выгораживать?

– Значит, ты намерен меня отчислить?