Отбор. Элита. Единственная

– Нет. Если кто-нибудь увидит пробивающийся из-под двери свет, нас могут застукать. Этот коридор не часто патрулируют, но лишняя осторожность не помешает.

– Откуда ты вообще узнал про эту комнату?

Я коснулась локтя Аспена. Он притянул меня к себе и, обняв, повел в дальний угол.

– Ведь я гвардеец. И притом очень хороший. Я знаю весь дворец и территорию вокруг него как свои пять пальцев. Каждую тропку, все укромные местечки и даже самые потайные комнаты. Кроме того, я также знаю расписание смены караула, какие участки обычно реже всего патрулируются и время, когда охрана наиболее малочисленна. Если ты мечтаешь исследовать самые потаенные уголки дворца, делать это нужно именно со мной.

– Поразительно, – пробормотала я.

Мы сидели на полу, скрытые от двери широкой спинкой дивана. На ковре пятнами белели островки лунного света. Наконец я различила лицо Аспена.

– Ты уверен, что нам ничто не грозит? – очень серьезно спросила я его.

Прозвучи в его голосе хотя бы малейший намек на сомнение, я в ту же секунду обратилась бы в бегство. Ради нас обоих.

– Абсолютно. Чтобы нас здесь обнаружили, должно произойти невероятное количество совпадений. Нам ничто не грозит.

Не могу сказать, что его слова совершенно меня успокоили, но так хотелось им верить, что я подавила тревогу.

Он обнял меня за плечи и привлек к себе:

– Как ты?

– Более или менее. В основном грущу или злюсь. Больше всего мне сейчас хочется, чтобы этих двух дней не было и Марли вернулась обратно. И Картер тоже. А ведь я даже не знала его.

– Зато я знал, – вздохнул Аспен. – Он отличный парень. Я слышал, Картер все время говорил Марли, что любит ее, пытался поддержать.

– Ну да, пытался, – подтвердила я. – Во всяком случае, вначале точно. Меня уволокли до того, как все закончилось.

Аспен поцеловал меня в макушку:

– О тебе я тоже слышал. Я горжусь, что ты подняла бучу. Молодец.

– Папа тоже гордится. Королева сказала, что я не должна была так себя вести, но она рада, что я так поступила. Я вообще перестала что-либо понимать. С одной стороны, это вроде как была хорошая идея, но в то же время не очень, и все равно это ни к чему не привело.

Аспен прижал меня к себе:

– Ты поступила правильно. Это много для меня значит.

– Для тебя?

– Угу, – прошептал он, потом неохотно пояснил: – Иногда я задаюсь вопросом, изменилась ты за время Отбора или нет. Тебя тут холят и лелеют, ты живешь в роскоши. Я спрашивал себя, много ли в тебе осталось от прежней Америки. То, что произошло, дало мне понять, что ты все та же, прежняя, и обстановка дворца никак на тебе не сказывается.

– О, сказывается, и еще как, но не в том смысле. Я постепенно прихожу к выводу, что принцессы из меня не выйдет.

Я склонила голову Аспену на грудь – мое привычное убежище от любых невзгод.

– Послушай, беда с Максоном в том, что он актер. У него всегда такой вид, как будто он выше всего того, что происходит. Но на самом деле он обычный человек, ничем не лучше других. Я знаю, что ты испытываешь к нему какие-то чувства, иначе просто не стала бы здесь задерживаться. Но уже пора понять, что все это ненастоящее.

Я кивнула. Мне вспомнились слова Максона о том, что ему приходится носить маску спокойствия. Может, он во всем так? И со мной тоже? Как же тогда разобраться, где он искренен, а где нет?

– И хорошо, что ты разобралась в этом сейчас. Что было бы, если бы ты вышла за него замуж, а потом узнала, каков он на самом деле?

– Согласна, я и сама об этом думаю.

В ушах звучали слова Максона, которые он сказал во время танца. Он был таким уверенным в нашем будущем, готов был так много мне дать. Я искренне считала, что единственное его желание – чтобы я была счастлива. Неужели он не видел, как мне плохо сейчас?

– У тебя большое сердце. Я понимаю, что ты не можешь одним махом взять и положить всему этому конец, но в том, чтобы хотеть этого, нет ничего плохого. Вот и все.

– Я чувствую себя полной дурой, – прошептала я, и в носу защипало.

– Никакая ты не дура.

– А вот и дура.

– Мер, скажи, ты считаешь меня умным?

– Разумеется.

– Это потому, что я такой и есть. И я слишком умен, чтобы влюбиться в дуру. Так что заканчивай говорить глупости.

Я негромко засмеялась и позволила Аспену крепче прижать меня к себе.

– Похоже, я причинила тебе столько боли. Не понимаю, как ты можешь до сих пор любить меня, – призналась я.

– Это данность, – пожал он плечами. – Небо голубое, солнце светит, Аспен любит Америку. Так устроен мир. Серьезно, Мер, кроме тебя, мне никогда не была нужна ни одна девушка. Я не могу представить себя рядом с кем-то другим. Пытаюсь, просто на всякий случай… и не могу.

Мы некоторое время сидели молча, держась за руки. Каждое прикосновение пальцев Аспена, его теплое дыхание на моих волосах проливались бальзамом на израненное сердце.

– Нам не стоит долго здесь задерживаться, – произнес он наконец. – Я совершенно уверен в своих способностях, но искушать судьбу не хочу.

Я вздохнула. Казалось, мы только что сюда пришли, но, наверное, он был прав. Аспен обнял меня на прощание.