Отбор наоборот, или Папа, я попала!

Мне очень хочется сказать, что это ложь, но я не могу. Это объяснение, озвученное магом, кажется очень логичным, особенно на фоне того, как увеличился мой магический резерв, и я не чувствую такого влечения в Ивару, как раньше. Плюс метка Вечного обета пропала с меня, словно переводная картинка, а не необратимое заклинание. Вообще, слова Гродо имеют смысл, вот только от этого становится ещё страшнее. На ум, непрошенными гостями, приходят воспоминания о том, что на избранниц охотятся, именно, чтобы отобрать её, вырвать из груди с корнем.

– Давайте успокоимся, – вновь произносит Клим, поднимая руки на уровень груди, – Гродо, какой выход у нас есть?

– Никакого, – маг даже не оборачивается на него, продолжая смотреть на меня так, словно я – самое дорогое сокровище этого мира, так внезапно попавшее в его руки, – Далила отторгает любую магию, ничего не выйдет.

– Но почему она не горит магией Сарасхары? – подает голос Ивар, который всё так же держится за опухшую руку.

– Потому что он не связал их брачным обетом. Только после обряда избранница обретает всю силу, до этого момента, она всего лишь обладает защитой, но магию использовать не может. Тебе вообще повезло, что ты не умер, – добавляет Гродо будничным тоном.

– Какой есть выход? – напирает Клим, всё больше беспокоясь.

– Никакого. – отрезает маг. – Кроме, разве что…

– Да? – светлеет Клим.

– Мы можем забрать часть души джина. С этой силой нам не понадобится Далила.

Кровь в жилах холодеет, когда до меня наконец доходит, что именно имеет в виду Гродо. Нет. Я не позволю им отобрать у меня часть души Арона! Если маг действительно прав, и джин доверил мне осколок своей жизни, я просто не могу потерять его, даже если ради этого придется отдать собственную. Хотя, всё идет к тому, что именно так всё и произойдет, если я правильно запомнила, то мне так или иначе придется попрощаться с белым светом.

– Для этого придется убить Далилу, – холодно произносит Клим, подтверждая мои мысли, – я не могу позволить тебе этого.

– Клим, – Гродо пытается вразумить своего партнера, – пойми, другого выхода нет! А с магией джина нам не нужны будут никакие уловки! Мы станем правителями в любом облике! Ты просто не представляешь, какую мощь несет в себе эта сила!

– Нет. – жестко отвечает дядя, вызывая тепло в моей груди. – Далила будет жить. Она – моя племянница, я не позволю так с ней поступить.

Несколько бесконечных секунд они буравят друг друга взглядами. Я даже забываю дышать, понимая, что сейчас решается моя судьба. Первым тишину нарушает Гродо:

– Очень жаль, Клим. Ты был мои другом. Но я не могу позволить тебе упустить такой шанс из-за сентиментальности.

В следующее мгновение в грудь дяде ударяет золотистый поток магии, и он падает навзничь, теряя сознание. Я слышу свой собственный крик, эхом ударяющийся о высокие своды храма. Сначала я кричу от страха за дядю, а потом уже от боли, потому что следующий луч посоха пронзает меня насквозь, словно вырывая моё сердце с корнем.

Изо всех сил стараясь остановить эту боль, эту пытку, я пытаюсь ухватиться руками за золотой луч, врывающийся в мою грудь, но ничего не получается, пальцы только цепляют воздух. Тогда я пытаюсь поставить мысленный блок, и это помогает, но совсем немного.

– Не сопротивляйся, будет только хуже, – голос Гродо доносится сквозь пелену боли, но я лишь сильнее стараюсь закрыться от него, поняв, что этот метод работает.

Прилагая немыслимые усилия, мне каким-то чудом удается прервать магическую связь, и я падаю навзничь, больно ударяясь копчиком о холодные камни пола.

– Ничего, мы продолжим, – маг, словно и не расстроен неудачей вовсе, – я никуда не тороплюсь, а вот сколько продержишься ты – лишь вопрос времени.

От отчаяния хочется разрыдаться. Силы и так уже практически покинули меня, а этот мучитель направляет на меня посох вновь, и я уже зажмуриваюсь, приготовившись к очередному удару…

Пол и стены сотрясаются, тишину разрывает такой оглушительный звук, словно вокруг всё взорвалось и теперь полыхает зеленым пламенем. Это даже не метафора, потому что стены и правда горят зеленым огнём, а двери храма, точнее то, что от них осталось, опадают щепками на пол, к ним присоединяются камни со стен, потолка и бог знает ещё откуда. На нас напало стихийное бедствие, спасшее меня от очередной атаки. Сквозь зияющие дыры в потолке и стенах, мне видно ночное небо, озаренное звездами. Всё это я наблюдаю из-за мужского плеча, ощущая, как его рука плотно прижимает меня к себе.

– Ты пришел! – только и могу вымолвить я, обессиленная испытаниями, которые обрушило на меня небо.

Арон смотрит на меня с такой болью, что я жалею, что вообще произнесла это.

– Лила! Как ты? Лила! – левой рукой он прижимает меня к себе, крепко держа за талию, а правой поддерживает затылок, чтобы моя голова не болталась, как у поломанной куклы.