Отбор не приговор

Она не знала ни что говорить, ни что делать. Под ее щекой билось сердце Идриса, всей верхней половиной тела она лежала на эльфе, и ей это… Нравилось? Нравилось. Светлячок погас, оставив их в темноте, слегка рассеянной лунным светом, и леди Шан Нейрин смежила веки. Идрис был теплый, приятный на ощупь и пахнущий лесными травами и ягодами. И руки у него крепкие, сильные, и обнимал он крепко.

«Я немножечко полежу так, а потом скажу, что мне уже не страшно, — пообещала себе Лота. — Скажу, что я тяжелая и что ему совсем не нужно идти на такие жертвы, ведь пробуждение будет не из приятных». И она даже начала подбирать слова, чтобы ни в коем случае не обидеть и при этом не выдать себя.

«Почему на занятиях по этикету никто и никогда не моделировал подобной ситуации? Сейчас мне было бы проще, если бы я знала, что принято делать в таких ситуациях, — сонно и сердито думала Лота. — Этикет абсолютно бесполезен», — это было ее предпоследней мыслью. Сон уже завладел всеми правами на сознание леди Шан Нейрин, когда ей почудилось, что Идрис коснулся губами ее волос. «Да нет, не может быть. С чего бы ему это делать?» — вот с такой мыслью она окончательно погрузилась в сон.

Утром Лота проснулась лежащей на боку. Лбом она прижималась к обнаженной, мерно вздымающейся груди Идриса. Одна рука у нее была под щекой, а вторая по-хозяйски расположилась на боку эльфа. Сам эльф был ничуть не скромнее — его рука лежала на ее бедре. Сонно вздохнув, Лотанари осторожно откатилась в сторону и укрыла Идриса одеялом. Думать ни о чем не хотелось. Вспоминать о том, как приятно было засыпать в его руках, тоже не хотелось. Но и забывать не хотелось тоже. И этикет, оршери этакий, помогать все так же не спешил.

«Кажется, порядочные принцессы в такие ситуации не попадают», — осознала леди Шан Нейрин.

— Дура ты, Лота, — посетовала она и вышла наружу.

Умывшись, принцесса вволю напилась ледяной воды и постановила: начать думать не раньше возвращения в Замок-на-воде. Иначе здесь, в лесу, наедине с Идрисом, она таких воздушных замков настроит, что Лима ее потом в реальность не вернет!

«Или вернет, но болезненным способом», — поежилась Лотанари и вернулась в хижину.

Идрис уже не спал. Полностью одетый, он раскладывал на тарелки коренья, что промариновались к утру, и остатки каши. Чашки уже были наполнены компотом.

— Предлагаю сушеное мясо помусолить, — улыбнулся эльф и добавил: — Доброе утро.

— Доброе, — отозвалась Лота и почувствовала, как щеки наливаются предательским жаром.

И, конечно же, Идрис это заметил. Поставив миску с остатками каши на стол, он подошел к Лоте и серьезно произнес:

— Не переживай, любой бы на твоем месте испугался. Нас, колдунов и колдуний, запрет на волшбу выбивает из колеи. Ты молодец и ты самая храбрая принцесса в истории. Хочешь, косу тебе переплету?

Растерявшись, Лота не сразу сообразила, что ответить. И в итоге решила уточнить самое важное:

— А что, все так плохо, да?

— Не то чтобы плохо, — уклончиво отозвался Идрис. — Но переплести стоит.

Лота хотела сказать, что справится сама — бытовыми заклятьями она владела на должном уровне. И тут до нее с ужасом дошло:

— Я же вчера колдовала…

Паника накатила с такой силой, что ей стало нечем дышать, сердце билось где-то в горле, а на глазах выступили слезы. Силясь вдохнуть, она только бесполезно открывала и закрывала рот.

— Тише-тише, ты же мне об этом сказала, а я тебя не остановил. — Он подошел вплотную и осторожно привлек Лоту к себе. — Ты же на себя заклятья направляла, не на внешний объект. Оставшиеся свободными капли магии втянулись обратно в твое магическое поле. Материал второго курса, помнишь?

Крепко удерживая Лоту, Идрис принялся покачиваться из стороны в сторону. А Лоту начала колотить дрожь, и она, кусая губы, прошептала:

— Я самая бестолковая из принцесс. Ведь ты же простыми словами все объяснил, а я…

— А ты родилась с колдовским даром. Для тебя использовать магию так же естественно, как и дышать. И ты молодец, ты умничка. Ты выдержала всю долгую дорогу до хижины и ни разу не использовала ни одного заклятья. Здесь, в хижине, это более-менее безопасно. И я мог бы напомнить тебе, но не стал. Потому что посчитал, что от очищающих чар худо не будет. Все хорошо, Лота. Все хорошо. Мы сейчас позавтракаем и двинемся в путь. И уже обедать ты будешь с Лимой, в своей комнате.

— Тогда уж не в комнате, а в том зале, — шмыгнув носом, отозвалась Лотанари.

— После таких потрясений тебе положен отдых, — серьезно сказал Идрис и отпустил ее. — Ну что, ты готова победить холодную кашу, сухое мясо и вымоченные в соленой воде коренья? И кислый компот?

— Готова, — кивнула Лота, но глаз на эльфа не подняла. Ей было стыдно, неловко и страшновато. Вдруг он догадается о том, что она еще не готова признать вслух? Неловко выйдет.

Во время завтрака в хижине царило молчание. Идрис о чем-то напряженно размышлял, а Лотанари корила себя за глупость. Да, хорошо, излишки магии действительно не ушли в пространство, но… Но ведь она даже не вспомнила о запрете на магию! Как она могла забыть, как?!