Отбор против любви

– Я уже говорил, что люблю ее, – равнодушно ответил Гарпий, натягивая рубашку.

– Ты это всем сказал сегодня. Смотри, после такого кто-нибудь обязательно сожжет твое дерево. Даже мне захотелось сделать это из…

– Зависти? – спросил Гарпий, заглядывая собеседнику в глаза.

Гиден не ответил, не рыкнул, хотя в нем мгновенно поднялся гнев.

– Подумаешь, – пробормотал он рассеянно, не желая мириться с точностью формулировки. – Чему тут завидовать?

– Тебе виднее, – просто ответил Гарпий, застегивая строгий темно-зеленый жилет и спешно завязывая пышный белый галстук. – Можешь сжечь дерево, только ее не трогай, – добавил он, словно улавливая чужие мысли.

Гиден рыкнул, злясь еще больше.

– Я тебя лучше сожгу, но потом… когда-нибудь.

Гарпий едва заметно улыбнулся, понимая, что тут он уже сделал свое дело, осталось дождаться, когда Гиден сам примет правду, перестанет себя обманывать и осознает, в насколько  ужасной ситуации он остался.

– Можешь побыть в моей шкуре этой ночью, я вряд ли вернусь до утра. Так что оставайся здесь, если хочешь, а нет – уходя, закрой за собой дверь и сложи, пожалуйста, бумаги туда, где их взял, – сказал он, набрасывая на плечи сюртук в тон жилета.

Застегивать его по последней моде придворных слуг не полагалось, а так как Эндер-Ви не хотели отставать от королевского двора, особенно в Верхнем доме, Гарпий не стал его застегивать, даже, не удержавшись, спрятал руку в карман узких брюк, добавляя своему виду небрежности, и вышел. Он знал, что бешеный от гнева Гиден наверняка собьет кулаки о стену, но потом сложит бумаги и ляжет спать на узкой тахте, не понимая ни себя, ни Гарпия, ни Альберу, ни этот странный мир вокруг.

***

Разговор у Гарпия с Реораном не задался, потому, обменявшись сухими фактами, они молча шли по подземелью, при этом Ран не спешил делиться своими подозрениями, а Гарпий не собирался выдавать Гидена. Не доверять друг другу было странно для обоих. Прежнее взаимопонимание сменилось странной неловкостью. Свободный Гарпий и беспомощный Реоран были просто незнакомы, и что делать с этим – не понимали. Времени на выяснение отношений и новое знакомство судьба им не дала, а атмосфера подземелья только больше портила настроение.

Каждый из них вспоминал здесь свою историю. Ран думал о своих обязательствах перед Эндер-Ви. Гарпий не хотел вспоминать свое детство, но с каждым шагом его попытки строить из себя уверенного и во всем свободного человека сменялись скованностью и привычным ужасом. Запах Верхнего дома действовал хуже любых угроз. Все внутри сжималось. Хотелось сбежать, но он продолжал шагать за Реораном, чувствуя, как от эмоций в животе все скручивается в тугой узел.

Прежде он попросил бы Рана замедлить шаг, потоптался бы на месте, чтобы успокоиться, а теперь не решался, только бессмысленно застегивал сюртук, чтобы тут же расстегнуть его вновь.

– Кстати, забыл сказать, – внезапно начал Ран, поднимаясь по лестнице и на ходу зажигая огненные светильники. – Ты сломал Гросу руку. Маги уже исцелили ее, но он вне себя, так что постарайся никого не злить, особенно Адерела. Если он отдаст тебя Гросу, я ничего не смогу…

– А ты собирался что-то делать? – внезапно перебил его Гар, не веря в искренность мага.

– Я должен был предупредить, – вместо ответа сообщил страж и ускорил шаг, пытаясь смириться с тем, что он совсем ни за что сейчас не может быть в ответе.

В действительности Ран точно знал, что не бросит полудемона в беде и обязательно попытается ему помочь, вот только в собственных возможностях не был уверен, потому и говорить ничего не стал. Сомнения Гара его задевали, но собственные подозрения мешали возмутиться. Пришлось просто шагать молча, только буря его эмоций не могла скрыться от полудемона. Благо Гарпий понимал, что гнев, раздражение и недовольство мага могли означать что угодно, потому с выводами не спешил.

Лестница сменилась коридором, затем еще одной лестницей. Все эти ходы, напоминающие лазы муравьев, испещряли все горы во владениях Эндер-Ви, соединяя все дома. В Верхнем доме последний ход открывался прямо в Черный зал.

– Ты готов? – спросил Ран, замирая у нужной двери.

– Я не буду готов, – признался Гарпий, – так что давай.

Маг кивнул и приложил руку к руне у двери. Охранные письмена наполнились светом, узнавая визитера. Дверь тут же распахнулась сама, открывая взору огромное помещение, заполненное огнями. Магических светильников здесь не было, потому в каждом канделябре танцевало настоящее пламя. Его мерцающий свет тонул в черном бархате стен и мягкой мебели, зато стелился бликами по мраморному полу.

Адерел уже был там, он сидел в высоком кресле, словно на троне, и что-то читал.

– Вы пришли на десять минут раньше, – сообщил он, не скрывая своего недовольства.

– Простите, – ответил на это Ран, тут же опуская голову, но не смея оправдываться.

– Заходите, – все же разрешил глава рода, резко закрывая свою папку с бумагами.