Отбор с осложнениями

Смотрите, вот как это было! Сражение, которое останется в истории!

Вейрон снова был собой — отважным гордым воином, и мечи его сверкали в свете звезд, а музыка звучала торжествующе. Трубы ревели победу, а кровь кипела в венах.

Синяя вода окрасилась в алый. Вейрон метнулся вперед, изображая улепетывающего врага и моля о пощаде. И сразу вернулся к своему образу, вскинул мечи! Их лезвия все еще голодны, но Вейрон не преследует трусов и готов пощадить побежденных, если они признают свое поражение.

— Пощады! — закричал Вейрон, изображая красхитанца и падая на колени.

— Да будет так! — рявкнул он же, оказавшись уже на своем месте.

Мечи взмыли вверх, к звездам, крутанулись, а потом Вейрон, ловко поймав их, метнул вперед. Не убить. Но дать понять, что победа за ним.

Лезвия мечей вонзились по обе стороны от лица Мордиша, войдя в спинку кресла, и мелко завибрировав.

Музыка оборвалась громким боем медных тарелок.

Барабанщик выдохнул, оттирая пот, и трубачи, красные от натуги, опустили трубы.

Тереза развела ладони в стороны, размяла пальцы, и звездный полог исчез, а кровавая река снова стала полосой синей ткани.

Вейрон с опаской смотрел на зрителей, хранящих гробовую тишину и увидел ошарашенные лица королевской четы и принца. Обрывки воспоминаний о спектакле мелькали в его голове, заставляя слегка попятиться на сцене. Да уж, оторвался он на всю!

— Это… это… — начала было говорить женщина в сером платье, и ее побелевшее от злости лицо не предвещало ничего хорошего.

— Восхитительно — перебил ее Мордиш. — Он встал с места, выскользнув под мечами и захлопал что есть сил: — Браво! — выкрикнул он, отбивая ладони, и к нему присоединились остальные зрители.

— Но это оскорбление! — выпалила все та же женщина, некрасиво кривя тонкие губы.

— Брось, Кандида, это всего лишь представление, — отмахнулся от нее Мордиш. — И какое!

— Это плевок в лицо и покушение на убийство! — произнес Наглер, тоже вскакивая с места.

— Никаких покушений, — усмехнулся рыжий, — я не имею претензий к леди Дракхайн! Ни малейших!

Он подмигнул ей глазом, под которым красовался огромный фингал.

— Мы требуем отстранения этой участницы! — настаивал Наглер.

— С какой стати? — вмешался вдруг принц, поднимаясь с кресла. — Вы являетесь сюда, требуя отдать земли, которые принадлежат нашей стране, а теперь еще смеете указывать мне, на ком жениться? Леди Дракхайн, — он повернулся к сцене, на которой замер Вейрон, — поздравляю, вы проходите в следующий тур.

— Она едва не убила нашего… посла! — с небольшой заминкой произнесла женщина.

— Но не убила ведь, — миролюбиво заметил Мордиш. — Брось, Кандида, расслабься.

Он повернулся к креслу и с усилием выдернул мечи из спинки. Подойдя к сцене, протянул их Вйрону рукоятками вперед.

— Позже я покажу тебе, козочка моя, — прошептал он, когда Вейрон склонился за мечами, — что красхитанцы всегда сверху. В нашей с тобой битве ты проиграешь и покоришься. И по этому поводу у меня есть для тебя новый стих.

— Нет.

Вейрон попытался отнять мечи, но рыжий удержал их, подался вперед и горячо зашептал:

— Козочка моя темноглазая,
Догоню, укрощу, приручу,
Не нужны мне другие проказницы,
Лишь тебя, моя роза, хочу.
Мы с тобою, моя колючая,
Убежим в луга, хохоча.
Ты не бойся, родная, могучего,
Красхитанского меча.

Мордиш осклабился и многозначительно подвигал рыжими бровями.

— Э-э-э, — протянул Вейрон.

— Да, я сразу понял, что тебе раньше никто не писал стихов. Еще когда ты сиганула ко мне в окно, едва их услышав! Так что теперь, обещаю, буду баловать тебя чаще!

Сжимая рукоятки наконец отобранных мечей, Вейрон буркнул нечто невнятное и счел за лучшее удалиться.

Зрители спорили, обсуждали увиденное, а невесты с менталистками окружили Вилли, надеясь тоже поскорей получить билет во второй тур.

Вейрон, поняв, что никому до него больше нет дела, отдал мечи Терезе, а сам подошел к Эмме, сидящей в полусознательном состоянии там же, где он ее и оставил. Обернувшись и убедившись, что все слишком увлечены дискуссиями, он приподнял ее и, закинув руку себе на шею, повел во дворец, прижимая к себе.

— Мы побдили? — прошептала Эмма, едва ворочая языком.

— Вроде того, — кивнул Вейрон.

— Это все носок, — она слабо улыбнулась. — Теперь всегда носи его при себе, Бригитта. Он будет нашим общим талсманом. Ты еще станешь королевой, держа его при себе, вот увидишь.

Устало кивнув, Вейрон быстро обернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. Это был король. Его величество стоял, слушая размахивающего руками Наглера, кивал и смотрел в затылок ястребу таким взглядом, будто хотел испепелить. 

Глава 13. Тайное становится явным

— К вам гости, — сообщила Тереза, заглянув к ним в комнату как раз после того, как Вейрон позавтракал.