Отбор с осложнениями

— Это должно нас порадовать? — поинтересовалась Эмма, чуть сдвигаясь в сторону от Вейрона.

— Если в вас, конечно, осталась хоть капля человеколюбия, — кивнула Тереза. — Теперь вы в финале, а я — богатая женщина.

Эмма несмело улыбнулась, глянув на Вейрона снизу вверх.

— Ты тоже без поощрения от его величества не останешься, — продолжила Тереза. — Протащила мужчину в финал королевского отбора! Радуйся, детка, твоя карьера пойдет в гору! Ну и тебе, наверное, дадут какой-нибудь орден, — обратилась она к Вейрону.

— Пока что я рад и новому лифчику, — усмехнулся тот. Кто бы знал, о чем придется говорить командиру грозных воинов... — Спасибо, Тереза, выручила. Эти шелковые подушечки просто отрада по сравнению с носками — не колются, не раздражают, и размерчик, что надо.

— Это мой, — игриво подвигала бровями Тереза.

— А плохая новость? — напомнила Эмма, ревниво глянув на выдающиеся формы женщины.

— Похоже, королевой нашему Ястребу не бывать, — вздохнула служанка. — Но я так думаю, лучшее — враг хорошего. Если бы он победил, я бы всю голову сломала, что делать с такой кучей денег. Это ж можно было купить целую улицу. Потом сдавать квартиры отдыхающим… Конечно, и дел было бы невпроворот, но я отличный бытовой маг, навела бы там порядок. Впрочем, с моими талантами я бы навела порядок и в целом городе. Могла бы стать мэром…

— То, что королевой я не буду, было ясно с самого начала, — заметил Вейрон.

— Но не всем, — возразила Тереза. — А сегодня Вилли полдня прогуливался по саду с красоткой Амалией, и перед тем, как расстаться, они держались за руки и смотрели глаза в глаза минут пять, не меньше. Я как раз убирала на террасах второго этажа.

— Финал еще не объявили, — заупрямилась Эмма. — Так что расслабляться рано.

— Остались три участницы, Вилли выгнал рыженькую, — напомнил ей Вейрон.

— А та перед отъездом расколотила все бьющиеся предметы в выделенных ей покоях, — вздохнула служанка. — Плохая из нее вышла бы королева. Так что скатертью дорога.

— Нам надо устроить прием для королевской семьи, — не сдавалась Эмма. — Если наша Бригитта там опозорится, ее могут исключить из финала.

— Не волнуйся, — отмахнулась Тереза. — Я помогу. Сделаю все в лучшем виде. Легкая музыка, вкусные закуски, уютная атмосфэра. Нашему ястребу останется только сидеть и улыбаться, — она посмотрела на его цветохрон и добавила: — Ну, или моргать.

— А вы не заметили чего-нибудь необычного в последнее время? — спросил Вейрон. — Я здесь не ради финала, смею напомнить. Плетка Селены все еще утеряна.

— Вроде бы ничего, — пожала плечами Тереза, — все спокойно, чинно-благородно. Даже красхитанцы ведут себя тихо. Все отлично. Может, само обойдется? Может, просто завалилась куда ваша плетка? Кто там в хранилище порядки наводит?

Стоило ей договорить, как из окон донесся приглушенный хрип, а затем и ругань. Все трое вскочили одновременно, однако к окну Ястреб успел последним — пришлось надевать капюшон цветохрона на голову.

— Что там? — спросил он, нависая над служанкой и Эммой.

— Дерутся, — ответила Тереза. — Твой поклонник и еще какой-то хмырь.

Под окнами действительно дрались двое. Ну как дрались? Скорее это было похоже на избиение одного другим...Красхитанец тряс кого-то за грудки и тихо шипел. До внимательной публики, представленной в трех лицах, долетали лишь обрывки фраз…

— … моей ягодке… лишить достоинства… вырву тебе… всю жизнь фальцетом!

— Кто там? — шепнула Эмма.

— Странные дела, — пробормотала Тереза.

— Знакомые сапоги, — хмурясь заметил Вейрон, разглядывая вяло брыкающиеся конечности жертвы красхитанца. — И плащ как будто видел...

И тут до него дошло, кто именно попался Мордишу! Выругавшись сквозь зубы, Вейрон быстро отодвинул женщин от окна и, выглянув уже в одиночку, крикнул:

— Эй, в чем там дело?

— Козочка моя! — тут же отозвался Мордиш, поднимая к нему лицо, сияющее широкой улыбкой. — Не волнуйся, я все улажу!

— Объяснись! — приказал Ястреб, пытаясь понять, чем может помочь бедолаге, попавшему в лапы красхитанца.

— В общем, дело было так. Я шел к тебе, чтобы прочесть стихи. — Мордиш откашлялся и продекламировал: — Ты поставила мне фингал, и толкнула меня в кусты, а я пел тебе о любви, ведь нужна мне одна лишь ты. Я не сплю и не ем три дня, я зову тебя в ночи. Знаю, скоро спадет броня, и от страсти ты закричишь…

— Покажи, кто там у тебя! — рявкнул Вейрон, и Мордиш, встрепенувшись, сгреб несчастного, распластавшегося у его ног.

— Ах, да, это… Я поймал мерзавца, что пытался обесчестить тебя!

В подтверждение своих слов, он одной рукой приподнял беднягу Донована. За шкирку. Как нашкодившего котенка. Впрочем, тот не возражал. Болтаясь в воздухе, парень с трудом держал голову, с мольбой глядя на Ястреба.

— Надо же, — завистливо произнесла Тереза, — косяком пошли. И все рыжие, как на подбор. Самой, что ли, замотаться в эту черную хламиду?

— Но это же Донни! — сходу начал выкручиваться Вейрон. Всплеснув руками, он принялся вдохновенно врать. — Это посланник моего отца! Он передает мне весточки из родного дома! Святые, Донни, ты хоть жив?