Отбор. Выжить, чтобы победить

Так, желудок залатали. Надо правильно расположить органы, возвращая их на место! Ой, еще одно внутреннее повреждение — разрыв селезенки.

— Он приходит в себя! — говорит Света. А я понимаю, что больной может в любой момент помереть. Так, терять самообладание нельзя! Все потом.

— Давай еще местную заморозку и наркоз. Нам не помешал бы газ, которым оснащены все скутеры, но… Некогда!

Света вкалывает в селезенку обезболивающее, а затем в бедро наркоз. Надо ждать, пока подействует, чтобы больной не шелохнулся. От напряжения сводит пальцы.

— Свет, пожалуйста, разотри мне руки, их свело.

Моя помощница и компаньон растирает. Она молодец!

Ткани и кровь начинают покрываться кристалликами.

— Тьма! Свет, ты что вколола?

— Заморозку!

Теперь сетовать поздно. Это действительно заморозка. Будем надеяться, что она не выведет из строя функционирование организма.

Надо доделывать операцию и срочно.

— Света, подкрути мне увеличение в большую сторону и включай обратно прибор. Выставляй миллиметр на миллиметр.

— Это слишком тонкая работа!

— Придется тебе постараться и попадать!

От напряжения вновь сводит руки. Это риск. А еще для селезенки пальцы оказались слишком толстыми.

— Свет, придется тебе этим заняться.

— Я не справлюсь!

— Справишься! У тебя все получится! Панику отставить! Я буду смотреть и направлять, ты — держать ткани и смещать правильно. Поехали!

Света заменила перчатки на стерильные и встала на мое место. А я — свои.

Теперь я взяла прибор по сращиванию тканей.

И пошла работа.

К моменту восстановления селезенки, а также всех внутренних тканей, сосудов и нервов прошло несколько часов. Мы не торопились, стараясь сделать работу качественно. Замечала, что кристаллы расползаются по всей брюшной полости. Спокойно!

А вот шить пришлось мне. Медленно. Стежок за стежком. Правда, Света напутала с нитками. Взяла саморассасывающиеся. Работу пришлось переделывать. Но это я поручила уже Свете. Ткани держать уже не нужно, они стянуты нитками. Проложить стежки поверх! Только и всего. Я все же направляла ее.

Когда операция закончилась, я просто оперлась на стену и съехала по ней на пол. Сил стоять больше не было.

— Надо проверить состояние больного! — выдала указание я.

— Проверь, пожалуйста, — упрашивала младшая принцесса.

— Свет, я не могу.

Но тут к Свете, похоже, пришел откат. Руки задрожали, ее всю колотило.

— Что тут у нас? — раздался голос с хриплыми нотками сзади, от которого я даже вздрогнула.

— Операция… — прошептала Света. — Его надо проверить…

— Слав, мы вкололи ему заморозку. У него кристаллизуется брюшная полость, выпалила на одном дыхании я.

— Я понял. Отчитывайтесь по операции! — сам же запустил сканер.

Я сделала все, что могла.

Света начала отчет, а я почувствовала, как веки слипаются, становясь тяжелыми, и сознание заволакивает тьма.

*****

Очнувшись наутро, я узнала, что наша операция длилась двадцать часов. Больные приходили, кого-то осматривали наши студенты, кого-то отсылали, так как доктор занят операцией. Один закрытый перелом вставили и наложили гипс.

Как же они жили раньше, если поток больных постоянный.

Всех, кому оказана была помощь экстренная помощь, размещали в стационаре, причину не говорили, но на деле перестраховывались, чтобы доктор проверил.

Мест катастрофически не хватало.

Но пока я спала, Славик всех осмотрел, проверил работу студентов, похвалил их, и больных отправил по домам.

Нашего больного спасти удалось. Если б не наша случайная заморозка, он бы умер, не дожив до конца операции. А так, Славику удалось нейтрализовать действие небольшого обморожения тканей. Да и последствия будут в виде некоторых болей и дискомфорта, ну а что — операция ж прошла, там вообще все разворочено было, так что еще слабо отделался больной. Его поместили в стационар.

Людей катастрофически не хватало.

Наш дом перестал быть домом. Из жилого оставался лишь один этаж — третий, с покоями, и чердак как гараж. Остальное отдали больнице.

Нужна была повариха, готовящая для больных, ну или на крайний случай помощница для Даши, так как она не справлялась, да и вообще, уже начала уставать от домашних обязанностей, хотя не жаловалась.

— Я не знаю, что мне делать, — обреченно сказал любимый.

— Тебе надо быть управляющим больницы, а не врачом, — сказала я мужу, подходя сзади и обнимая его.

— Дельная мысль. Еще бы врачи были… А у нас одни студенты…

— Ну так пришли кого-нибудь из лекарей оттуда! Пусть подучат наших студентиков… Да и у тебя ж есть замена…

— С заменой сложно. У него пока заблокированы воспоминания, но боюсь, что рано или поздно все вспомнит. И каким он человеком будет?

— Это уже от него зависит. Ты можешь ему на блюдечке отдать больницу. А как он распорядится ею — уже ему решать.

— Понимаешь, когда на блюдечке — люди не ценят. Лишь добившись чего-то тяжелым трудом можно заставить полюбить и ценить, да и то не всегда.

— Ну так и создай трудности на пустом месте, ему ж не обязательно знать о твоих планах. Пусть работает под твоим началом. Ты — как управляющий, а он — твой врач. Он амбициозен, значит, будет стремиться тебе понравиться, заработать твою должность.