Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

— Как удачно! — позлорадствовала леди N и забрала свод законов, а следующей фразой уже представила меня: — Многоуважаемые жители королевства Грен, разрешите представить вам пятнадцатую герцогиню Лиллиан Каволладу.

Я не ошиблась, по ту сторону портьер действительно располагались зрители, вот только между нами в воздухе висели порталы, охранные круги и кристаллы для усиления голоса. Я видела министров, представителей гильдий, магов всех направлений, ведьм, отцов Сольови, знакомых королевских «псов» и двух «грифонов», которые доставили меня на слет в тот далекий первый раз на ящерах. Последние тоже были, они хоть и находились на приличном расстоянии, но даже оттуда умудрялись радостно скалиться мне.

Я тоже улыбнулась от напряжения и страха публичных выступлений, который после нагов усугубился вдвойне.

— Э-э-эм, они меня уже видят? — спросила тихо, и голос мой эхом разнесся по порталам. — И слышат, — поняла я опять-таки вслух, и лица зрителей расплылись в улыбках. Н-да, наверное, еще ни одна наследница не роняла честь рода К, за исключением той самой дочери лорда, из-за которой он не помнит ничего.

— Несомненно, и слышат, и видят, — прошипела из-за кулис леди N. — Говорите!

— О чем?

— Ваш законопроект, поправку или ряд улучшений для народов, проживающих в Грене.

— А-а-а-а, — протянула я и замолчала. Перед глазами все еще стояли счастливая улыбка Аффо и перечень составов, которые могли ее вызвать, а в душе набирало вес глубинное сожаление о том, как мало мне известно о формировании законов. Советник Волль сейчас бы очень пригодился.

— Каволлада! — поторопила матрона. — Скажите хоть что-нибудь!

— Лилли? — позвала Тайс Дандрэ. — Не бойся, мы рядом.

— Оставьте. Графиня лишь смущена, — заметил один из министров.

— Или просто забыла, — прохрипел кто-то басовитый, — забыла, что хотела сказать.

Улыбка сползла с моего лица.

Я не забыла, я, вообще, не знала, что сказать. А вот Аффо, он точно забыл, а не потерял, как показалось вначале. И сдается мне, с этим забыванием не все так просто. Неужели наш Измененный — леди Исабэ! Ненавистная личность для принцев и в то же время влиятельная особа при дворе. Но если так, то… Она могла услышать рассуждения королевы о позолоте на колоннах, она могла увлечь за собой министра иностранных дел Сольови и замуровать его в стене кабинета, она могла навестить нагов и оставить грибные споры. Она могла и сейчас что-то опасное для невест подготовить!

Нужно сообщить… Немедля. Но прежде нужно хоть что-то сказать. Знать бы что?

В другое время я с радостью ратовала бы за освобождение выпускников Военной Академии от пожизненной службы и за выявление экстраординатов с детских лет. Я бы настаивала на страже из Поднебесья для каждого из них, я бы предлагала снизить контроль деятельности ядоведов, травниц и аптекарей. Я бы поддержала формирование «ядовитой» гильдии и раскритиковала недоверие королевских «псов» к нам, таким хорошим. Ну и, конечно, настоятельно посоветовала бы отозвать у населения все запреты на изготовление составов, ибо один такой имелся у меня. Но, взглянув на борьбу с лазутчиками изнутри, оценив их кровожадность и опасность, узнав о Верховном, его возможностях, его страстном желании вернуться и всех под себя подмять, причем необязательно живыми, я поняла, что мне нечего сказать.

И тут мой взгляд уцепился за наглую, покрытую чешуей морду, и я бесстрашно произнесла:

— Свободу потомкам драконов!

Я всегда считала ящеров тупыми зверюгами, недостойными уважения, злобными, жадными, вечно голодными. И тут эти самые зверюги удивленно переглянулись и, пальцами указав на себя и соседа, словно вопросили: «Ты о нас?»

«О вас!» — махнула я им и продолжила излагать свою идею.

— Свободные, они ежедневно тренируются, преодолевая огромные расстояния, чтобы один раз в год перелететь с одного континента на другой и вкусить свежую морскую рыбу из залива. — Ящеры брезгливо скривились. — Они ежегодно плодятся и спустя шесть месяцев от рождения становятся на крыло. — С этим спорить не стали, но один смешно изобразил, как в страдании он держится за живот и ходит, раскорячив лапы. А второй сел на хвост и лапами изобразил яйца под собой и то, как солнце восходит и заходит, восходит и заходит, а морда зверюги становится все более кислой и несчастной. — Живут до полных пятидесяти лет высоко в горах, — тут они кивнули, — для низких температур которых и созданы их шкуры. — Кивнули еще раз и ощутимо поежились.

— Что же мы имеем теперь?! — Решила я подвести итог и обвела взглядом притихших слушателей. — Плененные, они живут в два раза меньше, потому что преодолевают меньшие расстояния, едят непригодную для них пищу — злаки и мясо, размножаются раз в пятилетие и спят в теплых хлевах, из-за чего облезают каждый месяц!

Услышав это, драконовские ящеры просияли не хуже Аффо, словно жизнь в услужении была им в радость. Вот тут меня и посетила веселая мысль: они не тупые, они ленивые, и их устраивает ограниченная жизнь. И лучше оставить все как есть или сделать лазейку и для них, и для меня.