Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

К моменту, когда вернулась Тайс, пара горничных с чаем и одеждой и двое лакеев с креслами, драчуньи уже не пытались друг друга убить. Вяло давали пощечины, и чем дальше, тем больше промахиваясь мимо цели. Оборот с них начал спадать, так что предложенные халаты они надели без лишних слов. Куда сложнее было заставить их сесть в кресла, на ногах дамы не держались. К счастью, в этот раз с нами был отличный дворецкий, он в два счета усадил обеих, движением руки расчистил погром и принес столик, о котором я не подумала. А затем подал булочки с яблоком, о которых я не просила, но съела целых три, пусть и без сладкой глазури.

— Итак. — Присмотревшись к уснувшим оборотницам, я улыбнулась Тайс. — Расскажите мне предысторию.

Девушка назвала их имена, и я поняла, что матрона вознамерилась зверски поиздеваться над нами обеими. Потому что история противостояния этих дам долетела даже до Выжженной степи, где совершила переворот в умах оставшихся жителей и в их подходе к брачным контрактам.

Все началось с того, что волчица из рода Снежных Жизоли Харс, будучи замужем за Давидом Харсом, успела поднять небольшое прибыльное дело. Затем смогла приобрести поместье, переехать из тихого городка в столичный шум и за развитие ранее недоступной в Грене сырной промышленности получила титул. По-своему незначительный, без дворянского рода, зато целый X. И все бы ничего, но за время ее продвижения к монополизации сыров ее добрый супруг успел завести на стороне не только интрижку, но и детей. Мальчика и девочку, коим по доброте душевной отписал все имущество и тот самый пресловутый X. После чего благородно свернул себе шею на скачках.

По чести — заработала все жена. По закону — все принадлежит супругу и его потомкам, а потомки — от другой.

Дослушав Тайс и освежив свою память, я бесстрастно ждала, когда действие снотворного пройдет и отпущенный час завершится. Первой очнулась пума-любовница и мать. Зарычав в сторону спящей соперницы, она медленно поднялась, сильнее запахнула халат и возжелала покинуть поле боя.

— Задерживать не смеем, — улыбнулась я. — Но для завершения тура нам нужно знать ваше мнение. На каких условиях вы согласны подписать обоюдовыгодный договор?

— Все должно быть по закону, — ответила она и тряхнула головой. Шпильки посыпались на пол, волна гладких черных волос закрыла плечи. Обсидиановые блестящие довольством глаза смотрели хищно и прямо. — Любимый Давид отписал все нашим детям. Значит, так тому и быть. А пустышка пусть уймется!

С кривой ухмылкой эта мерзость направилась к двери, так что спрашивать пришлось спину.

— И вас не заботит, что так называемое «все» — плод именно ее действий, а не Давида?

— Не заботит. Если жить захочет — заработает еще.

Довод, конечно, но какой-то хамский. И накрывает ощущение, что Харс неспроста свернул себе шею. Как раз на следующий день после того, как подписал завещание. Даже интересно стало, отчего он спешил вписать в бумаги имена детишек. Не верил в долгую счастливую жизнь или понял, что многолетней интрижке вскоре наступит конец?

Пробуждения Жизоли Харс я ждала с нетерпением. Время почти подошло к концу, нас вот-вот могли прервать. И все же удача мне улыбнулась. Волчица и вдова открыла глаза. Она была старше «разлучницы» лет на пять, но переживаниями наполненные месяцы уже дали о себе знать. Впрочем, тени под глазами, впалые щеки и волосы, потерявшие блеск, были не так страшны, как ссадина и наливающийся на скуле синяк. И несложно догадаться, кто ударил первой, чтобы спровоцировать скандал.

— Ушла? — Оборотница подняла дрожащую руку к лицу, ощупала подбородок и поморщилась. — Трусливая тварь! — Сложно было не согласиться, но я промолчала. — Надеюсь, на этой встрече все?

— Да. Благодарим вас за участие.

— А я вас за эту встречу. Наконец-то мне удалось на общих правах ее отмордовать. — Она треснула кулаком в открытую ладонь и поморщилась от боли. С сожалением глянув на разбитые руки, спросила: — Ушла хоть со шрамами?

— Пара-тройка имелись, — решила солгать во благо. Мою ложь приняли с понимающей улыбкой, так что я устыдилась. Но не забыла спросить: — А на каких условиях вы бы согласились подписать…

— Пусть подавится титулом! — как факел, вспыхнула Жизоли. — Да, к демонам, пусть забирает и всю недвижимость, но свое дело я не отдам! В нем вся моя жизнь, на кону сделка всей моей жизни и выход на новый рубеж… И я бы откупилась. Со временем. По частям. Но эта… кошатина драная требует немедленно все продать и переслать золото на ее счета!

Чтобы скрыть набежавшие слезы, волчица отвернулась, прижала руки к губам, но всхлипы все равно не удержала.

— То есть как? — Я уловила подвох в формулировке и подалась вперед. — Вас обязали все продать и направить только деньги? — Кивнула. — А нельзя производство в кратчайшие сроки переименовать? Чтобы оно вышло из перечня имущества.

— Это бессмысленно. Присвоенное производству числовое значение останется прежним, — ответила мне четырнадцатая. — Суд будет следовать букве закона. Если в завещании написано «продать», значит, и предписано будет продать.