Отчаяние драконов

Владимир Аренев Отчаяние драконов

ПРЕЛЮДИЯ

Все во Вселенной взаимосвязанно, и иногда незначительное событие в одном мире становится причиной гибели другого. Бывает, взмах комариного крыла приносит кому-то смерть, а кому-то — жизнь. От чего это зависит? С чего начинается?

Нам не дано знать.

Почти не дано.

Помните: «В начале было Слово»?

Но кто может с уверенностью сказать, что есть Слово? и что есть Мысль? и способен ли кто-то сказать, когда Мысль рождает материальное? и рождает ли?

Да или нет?

Кто ответит?

И кто ответит, можно ли уловить то мгновение, когда Слово перестает быть Словом и становится вещью? живым существом? целым миром? когда оно становится тобой?

И почему?

«Почему?»

Потому, что все во Вселенной взаимосвязано.

…А может, просто где-то взмахнул крылом комар.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. УЛЕТЕТЬ С ДРАКОНОМ

— Сначала мне показалось даже, что я заболел.

Но теперь я знаю: я прежний. Изменился мир.

— Может быть, мир заболел?

А. и Б. Стругацкие

ПРОЛОГ. СТРАННИК

Я стоял, опираясь одной рукой о каменную стену ущелья, и смотрел прямо перед собой — в долину. Это была обычная долина; каковые во множестве встречаются на этом участке Андорского хребта: отгороженная со всех сторон высокими горными пиками, только с одним узким проходом во внешний мир. «Скорее всего, здесь живут какие-нибудь разумные существа, но может статься, что она необитаема. Не все ли равно?»

После нескольких месяцев, в течение которых мои глаза не видели ничего, кроме безжизненного камня вокруг да снежно-голубого неба над головой, я был согласен и на разумных существ. Казалось, столько лет плена у горных гномов должны бы приучить меня к осторожности, но какая, к черту, осторожность, когда хочется просто лечь на мягкую землю, вдохнуть запах молодых цветов и на мгновение представить, что ты — дома! Будь что будет. Я поправил лямки дорожного метка и начал спускаться вниз.

Меня заметили сразу, как только я вышел из тени ущелья, и тут же поспешили оповестить кого-то о моем прибытии. Маленькая фигурка проворно метнулась в высокую, по плечи, траву, и только шелест сочных стеблей постепенно затихал вдали. Я устало опустился на землю, лениво пытаясь угадать, кто на сей раз: горгульи, гремлины, измельчавшие горные тролли? В любом случае спешить мне теперь было некуда, и я, развязав мешок, извлек на свет Божий («Да нет, не Божий, а свет Создателя», — машинально поправил я самого себя и иронично усмехнулся: не все ли равно?) остатки припасов. Недожаренный кусок страйца (есть такое насекомое размером с человеческую руку, очень толстое и невероятно проворное для своей комплекции) уже успел испортиться — пришлось отшвырнуть его подальше. А больше ничего у меня не было.

Я лег на спину, заложив руки за голову, и принялся созерцать кучерявые завитки белесых облаков, проплывающие на фоне серого неба. Вечерело, и я с какой-то обреченной бесшабашностью подумал: куда же задевались господа встречающие? Или это был вовсе не дозорный, а так, приблудный лесовичок, заметивший рослого детину бандитской внешности и чухнувший куда подальше от возможных неприятностей? Мысленно я представил себе, как, должно быть, сейчас выгляжу: столько месяцев скитавшийся в горах, постоянно недоедавший и недосыпавший, усталый, как черт, в изорванных лохмотьях черного цвета, с комками спутанных, грязных волос. Н-да, та еще картинка!

Все-таки не лесовичок. Шаги по земле разносятся быстро и надежно, особенно если идет несколько взрослых троллей. Тогда они топают так, что поневоле начинаешь оглядываться в поисках убежища. Я искать убежища не стал — просто приподнялся на локте и всмотрелся в колышущуюся стену травы, которая начиналась в двух шагах от места моей импровизированной стоянки. «Ну надо же! Нет, ожидал увидеть кого угодно: троллей, гномов, даже драконов, но чтобы люди!..»

Я вскочил с земли, и на моем лице, должно быть, отразилась такая бешеная радость, что появившиеся из зарослей вооруженные до зубов молодые мужчины отпрянули, хватаясь за рукояти мечей. Потом заметили, что я безоружен, и немного успокоились. «Ну и слава Богу — пардон, Создателю, — люди все-таки лучше, чем тролли или, скажем, горгульи. Хотя, конечно, и среди людей встречаются такие…»