Отчаянная решимость

— Я не разваливаюсь на части, — слабо запротестовала она. — Даже просидев у постели матери сорок восемь часов, видя, как она умирает, я не развалилась на части. И я знаю, что обещала тебе не поднимать шума, если между нами ничего не получится. Но... Мне грустно, Данте. Грустно, потому что мне нравилось общаться с тобой. Ты потрясающий любовник. С тобой я была такой счастливой, я очень давно так себя не чувствовала, и мне грустно, что не смогу с тобой больше видеться. О, я знаю, ты сказал, что мы можем остаться друзьями, но это совсем другое. Даже близко не подходит к тому, что у нас было. И я буду очень по тебе скучать. Так что извини, если мои слезы расстраивают тебя, но обычно я плачу, когда мне грустно. Или мне нельзя грустить?

Он тихо выругался себе под нос, приподняв ее подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. В его глазах застыло мрачное выражение, как будто он сам хотел заплакать. Большим пальцем он смахнул слезы с ее щек и на этот раз поцеловал ее в лоб.

— Конечно, тебе позволено грустить, — заверил он. — Хочешь, верь, хочешь нет, но мне тоже грустно. Для меня это было нелегким решением, Кара. Я очень долго думал. Я понимаю на какой риск иду, позволяя Кэти вернуться в мою жизнь. И я также понимаю от чего отказываюсь, расставаясь с тобой. Я тоже буду скучать по тебе. Гораздо больше, чем ты думаешь.

Она поднялась на ноги, отчаянно нуждаясь в расстоянии между ними, пытаясь взять себя в руки, прежде чем совершит что-то действительно отвратительное, например, ее вырвет. Или упадет в обморок. В горле у нее пересохло от простуды и слез, поэтому она молча наполнила кружку водой и засунула ее в микроволновку, ища пакетик чая.

— Ты должен идти, — произнесла она отстраненным голосом. — Я хочу выпить чаю, разложить выстиранное белье и немного вздремнуть. Может не в такой последовательности, но все же.

Данте сделал шаг в ее крошечную кухоньку.

— Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии, Кара. Когда ты так расстроена. Не говоря уже о том, что заболела. Ты уверена, что это всего лишь простуда, может мне все-таки отвезти тебя к врачу?

Она достала пакетик чая из коробки в глубине шкафа.

— Это всего лишь простуда, Данте. Ее могут вылечить обычные таблетки и несколько часов сна. Что касается того, что я расстроена, что ж, я переживу. Точно так же, как я пережила смерть мамы, пережила, что мой отец снова женился и продал наш дом, а затем объявил, что не собирается оплачивать мою учебу. Может, я и молода, но крепче, чем выгляжу. Так что, пожалуйста, тебе, действительно, лучше уйти.

— Хорошо. — Он испустил вздох разочарования. — Но прежде, чем уйду, я хочу кое-что тебе предложить, Кара. Я хочу, чтобы ты взяла, без сопротивления, это от меня. Хорошо?

Кара нахмурилась, когда он вытащил что-то из кармана.

— Что именно ты мне хочешь дать… ключи от одной из своих машин?

Данте отрицательно покачал головой.

— Доверься мне. Если бы я хоть на минуту подумал, что ты примешь от меня машину, я бы с радостью отдал бы тебе ее еще месяц назад. Хотя полагаю, что ты могла бы на одну часть или на все купить себе машину. Вот. Это тебе.

Он протянул чек, она осторожно, неохотно взяла его, но едва не выронила, увидев сумму.

— Срань господня! — воскликнула она. — Это не может быть правдой. Ты... ты выписал мне чек на... на двадцать пять тысяч долларов? Ты с ума сошел? Это единственное разумное объяснение, которое я могу придумать, что ты даже на секунду подумал, что я приму от тебя деньги, а тем более целое состояние.

— Я хочу, чтобы ты взяла у меня деньги и использовала их на себя, — спокойно объяснил он. — Приобрела все, что захочешь. Меня убивает, что ты столько работаешь днем, а потом тебе приходится таскаться на занятия по вечерам четыре раза в неделю. Я видел, настолько в пятницу ты выглядишь усталой. Я знаю, что осенний семестр уже начался, но весенний семестр ты могла бы уйти в неоплачиваемый отпуск на работе, и перевестись на дневное отделение. Обратно в кампус Беркли, где ты и должна была учиться все это время. Сумма более чем достаточная, чтобы оплатить твое обучение, и ты смогла бы продержаться в течение семестра или двух.

Кара решительно покачала головой.

— Я не собираюсь брать неоплачиваемый отпуск на работе, Данте. Анджела была настолько ко мне добра, что взяла меня к себе, я не смогу с ней так поступить. И я не собираюсь брать у тебя чек ни при каких обстоятельствах. Что это за деньги — оплата за оказанные услуги или что-то в этом роде? Господи, я даже не знаю, льстит ли мне или оскорбляет!

Данте выглядел потрясенным от ее слов.

— Господи, нет! Ничего подобного, Кара. Откровенно говоря, меня оскорбляет, что ты даже можешь подумать такое. Ты не шлюха, чтобы я давал тебе чек, заплатив за секс со мной.

— Прости. Я знаю, что ты не это имел в виду, — неохотно призналась она. — И, хотя я ценю твой жест, но не возьму у тебя денег, Данте. Мне все равно сколько, двадцать пять тысяч или двадцать пять центов. Спасибо, но нет.

Но он наотрез отказался забирать чек, который она протянула ему назад.