Отчаянные

– Ничего не понимаю. Тут какая-то дрянь, – раздалось ворчание из кустов. – Периметр нарушен. Такое ощущение, что кто-то просто напакостил. Ничего серьезного, что могло бы нам угрожать.

В это время внутри дома прозвучали первые выстрелы.

ГЛАВА 35

Ну, конечно, кто бы мог подумать! Пока мы снаружи искали злодея, не давшего нам спокойно спать этой ночью, он уже проник внутрь, где успел познакомиться с Кибуром. Нас классически развели. Отвлекли, разделили, а теперь пытались уничтожить поодиночке.

Балу выскочил из кустов как ужаленный и, не разбирая дороги, ломанулся на помощь Кибуру. Я еле поспевал за ним. Кажется, еще недавно мой напарник утверждал, что терпеть не может этого безумного гнома, и отказывался работать с ним в одной связке.

Дверь черного входа. Заперто. Но Балу это не остановило. Он впилился в дверь тараном и вынес ее, ввалившись в дом. Послышался грохот, отборная ругань моего напарника. Я вошел внутрь, и обнаружил только большой шевелящийся меховой комок. Похоже, гном использовал коридор черного входа для свалки ненужных вещей. Вот в темноте Балу и потревожил духов истлевших, поеденных молью шуб, старых телогреек и прочего хлама.

Я помог Балу подняться. Мы перешагнули завалы и оказались перед новой дверью, тоже запертой. Балу и с ней справился играючи. Мы оказались в доме.

В гостиной раздавались грохот, звон клинков, шум переворачиваемой мебели, громкое тяжелое дыхание, больше напоминающее шум стоящего под парами паровоза, и яростные вскрики. Мы бросились на выручку.

Кибур отчаянно сражался с четырехруким мужиком, в каждой руке у которого было по клинку. Гному пока удавалось сдерживать натиск четырехрукого, но видно было, что он уже на грани, скоро выдохнется, дрогнет и пропустит очередной выпад.

Я выхватил из-за пояса метательный нож и отправил его в полет. Клинок ударил четырехрукого в шею и отскочил в сторону. Балу недолго думая выстрелил, перезарядил ружье и выстрелил снова. Похоже, четырехрукого пули не брали, но наше вторжение ему не понравилось. Он повернулся к нам и оскалился в угрожающем рычании. Ну, и рожа у него была, красная, с зубами-пилами, глазки узкие, налитые кровью. Не красавец, одним словом.

Я выхватил из-за пояса силовую гранату, но бросить ее не успел. В спину мне что-то ударило, и я отлетел к другой стенке. В глазах потемнело, уши заложило от звона. Когда мне полегчало и я смог подняться на ноги, Балу уже вовсю сражался с человеком-волком. Вернее сказать отбивался от него при помощи табурета и крепкого русского мата. Человек-волк кидался на него, наносил удары когтями, рычал, напрыгивал и отскакивал в сторону. Всеми силами пытался продавить оборону Балу. Хотя какое там. У него не получалось даже кончиком когтя дотянуться до нашего верзилы.

Я активировал силовую гранату и метнул ее в четырехрукого. Такого я, конечно, не ожидал. Эта зараза перехватил свободной рукой мою гранату в воздухе и швырнул ее обратно. Я рванул в сторону и успел уйти из эпицентра, но меня все-таки зацепило силовой волной. Ударило в спину так, что я небо звездное через потолок увидел. Скрипя зубами от боли, я откатился к книжному шкафу, попытался встать на ноги, с первого раза не получилось, но я все-таки сделал это.

Итак, у нас двое непрошеных гостей и оба весьма и весьма опасны. Что же это за твари такие? И как они нас выследили?

Я схватил табуретку, на пол посыпались книги, размахнулся и запустил ею в спину человека-волка, который пытался дотянуться до Балу. Это отвлекло его, чем Балу не преминул воспользоваться. Он размахнулся и обрушил свой табурет на голову волка. Табурет разлетелся в щепки. В голове твари что-то хрустнуло, и она повалилась на пол.

Неужели победа? Даже не верилось.

Балу нанес несколько ударов табуретной ножкой по голове образины, чтобы наверняка, и, отступив в сторону, тяжело задышал, словно загнанная лошадь.

Оставался еще четырехрукий. Я снял с пояса шумовую гранату и, не задумываясь, метнул под ноги твари. Кибура, конечно, жалко. Ему сейчас жарко придется, но попробовать стоило.

Жахнуло знатно. Я успел подготовиться, упал на пол, скорчился в позе эмбриона да уши заткнул руками. Но все равно оглушило. Каково же было бедному гному, не говоря уж о вражине. Когда я поднялся на ноги, не до конца еще придя в себя, то застал чудную картину, достойную кисти художника-абсурдиста. Гном величаво возвышался над поверженным четырехруким и усиленно тряс головой, словно пытался избавиться от воды в ушах, при этом не забывал пинать ногой поверженного врага. Глаза у него были безумные-безумные. Четырехрукий лежал на полу, всеми руками пытаясь заткнуть уши. Больше всех досталось Балу. Он не успел спрятаться, отчего принял весь удар на себя в полной мере. Застыл как столб, руки по швам, а из ушей тоненькой струйкой кровь сочится. И смотрит на меня так жалобно.

Неужели это все. Мы справились, выстояли. Осталось понять, что с тварями этими делать, выяснить, кто их послал.