Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла

— Так не мог бы ты мне сказать, где документы Герцога? Даже в вахтенном журнале я не нашел записей о нем, и даже под именем Уильям Вес ли Арбор.

Мэй молчал.

— Герцог не имеет квалификации второго пилота, не так ли, Мэй?

Мэй глотнул и уставился на полимерную пену:

— У него нет квалификации даже на то, чтобы водить автопогрузчик.

Дункан откинулся в кресле и потер переносицу. Кресло заскрипело под ним.

— Мэй, ты бы лучше рассказал мне все как есть, а то ты можешь попасть в такую передрягу…

Торговец вздохнул:

— Я уже попал в передрягу.

— Все еще только начинается, — пригрозил Дункан.

— Ладно. Ты слышал когда-нибудь о кабаке под названием «У Доктора Бомбея»?

И, несколько раз начиная сначала и отклоняясь на несущественные детали, Мэй рассказал Дункану свою историю. Он ничего не стал скрывать, даже тот факт, что не отказался бы встретиться с подругой Декстера Ноной в более благоприятных обстоятельствах. Побуждаемый Дунканом, Мэй говорил и говорил, пока Дункан его не перебил, когда он подошел к рассказу о поспешных тренировках, которыми они занимались во время прыжка к Сен-Врену.

— Чего я не могу понять, — перебил его Дункан, — так это того, почему ты не вернул Герцога обратно, когда тебе открылась вся правда?

Мэй потер лицо.

— На то было несколько причин, и прежде всего — финансовая.

— Ты успел сжечь слишком много топлива, когда правда вылезла наружу?

— Именно так. Я сказал, что отправлю его домой отсюда, суперклассом. Но когда до него дошло, что он продал мне пятьдесят коммерческих тонн говядины со стеллажами и прочим со скидкой в семьдесят пять процентов, он увял. Похоже, его дядя слишком консервативен и не постеснялся обвинить в мошенничестве кровного родственника.

— Так что ты помог бежать через галактику мошеннику.

— Нет! — зарычал Мэй. — Он не был мошенником, когда я с ним встретился. Это был просто испуганный парень в пивном запое. У меня и так было достаточно проблем, чтобы еще и об этом беспокоиться.

Дункан сел поудобнее.

— Да уж, проблем у тебя достаточно.

— Мне не нравится, каким тоном ты это говоришь.

— И не должно нравиться, — сообщил ему Дункан. — В твоей-то ситуации.

— В моей ситуации… — Мэй оглядел комнату. — Подожди минуту! А где мой адвокат? Ты же говорил, что приведешь адвоката.

— Об этом я и пришел тебе сообщить, — капитан пожал плечами. — Никто не будет заниматься твоим делом.

— Никто?

— Да, с такими обвинениями, которые предъявляет тебе Хиро. Тебе предъявляются следующие обвинения: заговор и попытка похитить коммерческое судно, вождение межзвездного корабля без надлежащего состава команды, помощь в побеге планетарного мошенника, получение товара на ложных основаниях…

— Да что с тобой такое? — резко бросил ему Мэй. — Хиро послал тебя сюда, чтобы получить признание?

— Нет, но ты понимаешь, что я хочу сказать. Даже если бы у тебя и был адвокат, он не смог бы тебе помочь. Заявленные Хиро обвинения требуют твоего задержания до суда. И никакого освобождения под залог. Ты признан общественно опасным, — он с грустью посмотрел на Мэя. — Извини, но я пытался.

Мэй ударил ногой в полимерный ковер и выругался.

— Я могу обеспечить тебе некоторые мелочи. Могу принести тебе диски для чтения, смогу, может быть, протащить приличную еду или напитки покрепче. Даже Дейдра предлагала зайти…

— Чтобы позлорадствовать, без сомнения.

— Но что касается того, чтобы представить тебя в выгодном свете или вытащить тебя отсюда, — у меня руки связаны.

Мэй выпростал свое тело из чрезмерно надутого кресла и похлопал Дункана по плечу.

— Спасибо, — сказал он. — Но теперь, наверное, мне придется обратиться к единственному человеку, который действительно может что-то сделать, чтобы помочь мне.

— Это кто? — спросил Дункан.

— Я сам, — ответил Мэй.

5

Когда охранник привел Мэя обратно в камеру, Герцог сразу понял, что дела плохи. До этого торговец пребывал в боевом настроении, готовый сражаться, если им встретится даже какая-то видимость несправедливости. Но когда дверь открылась и вошел Мэй, то по его опущенным плечам Герцог понял, что все пошло вкривь и вкось.

— Плохи дела? — спросил Герцог жалобным голосом.

Когда дверь закрылась, Мэй опустился на койку и обхватил голову руками.

— Я видел будущее, — проговорил он. — Хуже не придумаешь.

Герцог улыбнулся и ударил кулаком в ладонь.

— Что же, ты знаешь поговорку, — весело заметил он. — Когда ты ударяешься о дно, то остается единственный путь — наверх.

— Мы еще не дошли до дна, — сказал Мэй, не убирая рук. — А когда дойдем, то встретим там какого-нибудь ублюдка, который даст нам по лопате и прикажет копать.

— Знаешь пословицу, — сообщил ему Герцог. — Ночь темнее всего перед…

— Заткнись, — приказал Мэй. Костяшками пальцев он почесал глаза и потер ладонями лицо. — Не могу поверить, что это происходит со мной. Совершенно не могу.

— Знаешь… — начал было Герцог.