Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла

Мэй втянул воздух и постарался выпускать его как можно дольше. Со следующим вдохом он почувствовал дразнящий аромат.

— Что это вызывает в памяти? Видите что-нибудь? — спросил арколианец.

— Пиво.

— Позвольте мне поправить. Это новое выражение для меня.

Запах изменился, становясь теплым и пряным.

— О, — сказал Мэй, донельзя удивленный.

— Ну? — спросил арколианец, с нетерпением ожидавший ответа.

— Что-то такое печеное. Хлеб и отбивная с лучком и что-то еще такое с корицей…

— Правильно. То, что вы называете…

— Запах дома, — Мэй открыл глаза. Головка арколианца возбужденно дергалась, и сам Мистербоб довольно мурлыкал.

— Наиболее успешная интерпретация. В самую точку. И что же вы испытываете за ощущения от этого запаха, и что за мысли навевает вам этот до боли родимый запах, джеймсоджеймс, разрешите поинтересоваться? — Мистербоб постучал по груди хитиновыми пальцами. — Что вы чувствуете там, внутри себя, в своем сердце?

— Голод… нет, пожалуй, не совсем правильно… Мэй зажмурился на мгновение. — Я чувствую — безопасность.

— Да, да, вот именно. И о чем это говорит вам?

— Неужели? «Так вот к чему было направлено это послание!», — пронеслось в голове капитана. Несколько секунд он не сводил с советника смятенного взора, ломая голову над тем, что сейчас думало это существо, которое с большой поправкой можно было назвать человекоподобным. И тут его как от моментальной вспышки озарило. Он помнил, как в детстве ходил с тетушкой фотографироваться. И вот так же вспышка озарила тогда его сознание, чтобы навсегда остаться там. Он вспомнил, как ходил, став немного постарше, с дядюшкой по грибы. Небо задвинулось тучами, и пошел, по уверению дядюшки, чисто грибной дождик. И тогда промелькнула в потемневшем небе молния, которая на миг словно пронзила его сознание и запомнилась, как момент высочайшего озарения в сотни тысяч вольт. Примерно такая же вспышка произошла у него сейчас от общения с арколианцем.

— Ясно, — пробормотал он. — Чтобы понять это, надо думать, как арколианец, и, если арколианец насквозь пропитан запахом такой защищенности, то…

— Вы чувствуете, что для жизни в вас не существует совершенно никакой угрозы, — сказал Мэй. — Что бы вы ни делали, вам ничего не грозит. И если все пойдет прахом, вы всегда можете управлять теми, кто вас захватит.

— Да, — сказал довольный Мистербоб. — Так оно и есть. И это замечательно!

— Да уж, владея таким искусством…

— Да нет, как замечательно так легко передать это чувство тому, кто не владеет обонятельным аппаратом. Удивительное взаимопонимание — несмотря на разницу, даже пропасть в мировосприятии.

Мэй кивнул:

— Ну да. Хотя, возможно, мы вовсе не настолько неприспособленны, как мы полагаем. Себя не знаем просто.

— Разумные А-формы схватывают все на лету. У вас удивительные способности к обучению, только нет нашего арколианского любопытства, пытливости и дотошности.

— Хорошо, я запомню, именно в таком порядке: любопытства, пытливости и дотошности. И еще — мы очень быстро понимаем друг друга. Вы, наверное, поняли это из моего разговора с Баррисом.

Арколианец снова закачал головкой, как истуканчик на комоде.

— Мы играем друг с другом, Мистербоб, — устало признал капитан Мэй. — И лучше всего удается управлять другими тому, кто первый затевает эту игру. Кто не успел — тот опоздал. Баррис думает выкачать из вас денег — пусть знает, что ни для кого это не секрет. Конечно же, мы не позволим ему и волоса тронуть на вашей голове… извините, это такое земное выражение.

— Но вы же понимаете, что со мной ничего не может случиться…

— Вот именно, Мистербоб, — с вами у него ничего не получится! — сказал Мэй, выходя из библиотеки. — Еще посмотрим, что за ставки в этой игре.

7

Комната, в которой состоялось заседание, ничего особенного собой не представляла. Она напомнила Герцогу грузовой отсек «Ангела Удачи», прежде всего своим размером. Это был ангар для прославленных истребителей Вакк Файтеров — несколько их грозных силуэтов вырисовывались в полуденном мареве. В одном углу ангара был собран помост, так что председательствующий триумвират мог свысока взирать на происходящее. Еще один помост пониже был предусмотрен в качестве сцены для ведущих в этой игре: служащие в униформе исполняли роли обвинения, защиты и судебного пристава. На цементном каменном полу ангара было целое море кресел, расставленных полукругом, как волны вокруг камня, брошенного в угол ангара. Это место видело толпы народа, когда происходило заседание военного трибунала. Однако в этот раз рекорд был побит. Горстка пилотов и команда наземной поддержки заняла свои места на разнокалиберных стульчиках, причем многие из них использовали заседание как предлог хоть на какое-то время покинуть раскаленную взлетку космодрома.