Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла

Герцог осмотрелся. Свет в ангаре стал заметно ярче, и фигуры вокруг вытянулись в линии, выстроились рядами плоти, в которую когда-то были облечены. Закрыв глаза, он проматывал воспоминания, как катушку спиннинга, в тщетной надежде, что Диксон вот-вот клюнет на ту или другую сцену… И тут странный незнакомый запах набросился на него, как хищный зверь из зарослей, ужалил в глаза, ударил в нос, обжигая горло. У него перехватило дыхание, когда Герцог тщетно попытался крикнуть. Напрасно он пытался крикнуть — горло перехватило, и все слова, казалось, сгорали в нем, не успевая сойти с уст. Герцог дико замолотил руками в воздухе, как раненая птица — крыльями. Он боролся за право вдохнуть, но, в конце концов, просто обмяк, и, когда попробовал вдохнуть снова, ему показалось, что вместе с воздухом он втянул стеклянную пыль, которая саднила легкие, оседая в них, и они наполнились кровью.

Он содрогнулся, и дикий рев вырвался из его горла. Герцог рванулся вперед, как вихрь, и моментально остановился.

Он был в камере корпорации Вивисекторов или, попросту говоря, в Живопырке.

Задыхаясь, он посмотрел на свои руки и удивился, что они у него еще есть. Оказалось, этот странный запах ему не приснился, он был здесь, он существовал в реальности, которая требовала от него каких-то действий. Этот запах вырвал его из воспоминаний Диксона, пленником которых он был все то время, в которых плавал, как заспиртованный младенец в банке.

Но чего от него хотели?

Внезапно ему пришло на память, как ЧАРЛЬЗ давал ему когда-то, еще на «Ангеле Удачи» какую-то жидкость, нейтрализующую эффект Сонного газа. При этом чистота ощущений была та же. Неужели это Баррис с Мелроузом решили привести его в сознание, чтобы испытать на нем очередной наркотический препарат?

Или он был не там?

И, если не там, то где?

И внезапно его буквально ослепил целый ураган запахов: роза, навоз, порох, аммиак, горячая реакторная смазка и тошнотворная вязкость Аяганского джина.

Все в одном, вдруг понял Герцог и произнес:

— Здравствуйте, Мистербоб!

13

— И знаете, что хуже всего? — спросил Джеймс Мэй.

Чич оторвалась от работы, поднимая огромные стеклянные глаза. На ней опять была пара огромных мегалинз, сквозь которые глаза казались большими, как у насекомого. В руке трещал лазерный паяльник для точечной микросварки, которым она копалась в какой-то плате.

— Хуже всего — это не перспектива быть убитым. И даже не перспектива потерять Герцога или Мистербоба, хотя только Пятому Региону известно, каким кошмаром все это может обернуться. Хуже всего, приходится признать, что Вонн был прав. — Он удрученно пожал плечами. — Вот она — плата за честную игру.

— При чем тут честная игра, — пробормотала Чич, — в настоящей игре каждый новый ход должен пройти через генератор случайностей. Это, скорее, игра наудачу. А честной игры вообще не бывает.

— В самом деле. Хотя ты пользуешься компьютерной игровой терминологией, но ты четко уловила мою мысль, — признал он. Затем капитан тряхнул недовольно головой:

— Проклятье, ты смотри. Я даже говорить стал, как Мистербоб.

Чич снова вернулась к своей микросхеме, тыкая иголкой тестера в разные соединения и перемычки. Зеленые огоньки, отражаясь, вспыхивали на ее лице.

— И знаешь, что забавнее всего в этой ситуации? — продолжал Мэй. Давным-давно, когда мы выкрали фиалы у Юэ-Шень, я клятвенно обещал себе, что, как только все закончится, я вернусь к привычной жизни безобидного мелкого торгаша. Все, что я хотел: это занять место где-то на галерке, в задних рядах галактической экономики, и получать свой барыш. Единственная проблема в том, что, оказывается, не так просто вернуться в задние ряды, если тебя однажды вышвырнуло в передние. У меня такое чувство, будто эти фиалы нависли проклятьем над всей моей жизнью и будут висеть надо мной остаток жизни, как проклятье.

— Все это когда-нибудь кончится, — успокоительно пробормотала Чич. Как все кончается на свете.

— Вопрос только в том, — сказал Мэй, — Когда оно кончится.

Чич щелкнула лазерным паяльником и отложила его в сторону, затем сняла линзы. Отряхнув руки от пыли и тщательно вытерев каждый палец антистатиком, она взяла маленькую металлическую пластинку и прикрыла ею схему, над которой работала все это время.

— Все, — сказала она. — Я готова. — Покопавшись в куче хлама, она извлекла какую-то липкую ленточку и обмотала собранный блок. — Кто остается за терминалом?

— Роз.

— Порядок. Она поможет мне получить доступ к чертежам здания. — Передав коробку Мэю, она встала. Мэй повертел ее в руках.

— Еще раз с самого начала. Значит, эта штуковина укажет мне ваше местонахождение, и я сверюсь с планом здания, чтобы подсказать вам, куда двигаться дальше. После загрузки плана очередного этажа я проведу вас так, как будто вы там жили всю жизнь.

— Ужасно, — сказал Мэй. — Ты хоть понимаешь, что ты…