Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла

— Если они это сделают, — сказал Мэй, — тогда он, считай, первый вышел на перекресток новой индустрии.

— Или на большую дорогу, как сказал бы на нашем месте Баррис.

Герцог поежился:

— Надеюсь, что у него все будет в порядке. Я видел, что случалось с людьми, у которых не ладилось с этим делом.

— Фиалы? — спросил Мэй.

— Эрик Диксон, — ответил Герцог. — Пусть биографы пишут себе, что хотят. Жизнь его была печальной и достойной сострадания.

— Ты уже избавился от… то есть, я имею в виду — потерял его?

Герцог повернулся и посмотрел Мэю прямо в глаза:

— Не совсем, Мистербоб — единственный, кого мне предстоит потерять. Вообще-то я хотел, чтобы он слетал со мной на Тетрос. Я бы показал ему хоть раз, что такое нормальное человеческое мясо… то есть нормальная человеческая жизнь.

— Это у дядюшки-то на скотобойне?

— Вроде того…

— Тут у него вчера был сеанс связи по лазеру, — сказал Мэй. — Телемост. Разговаривал с какими-то голограммами. Он справился на удивление удачно. Его спросили, что такое, по его мнению, человек, но он сказал, что никаким запахом этого не выразить, но пахнет, в общем-то, приятно… Особенно женщина, — тут, видимо, коммерсант снова проснулся в капитане, и Мэй заерзал на сиденье. — Послушай, Герцог, я бы хотел обсудить с тобой вот какую проблему…

— Я возвращаюсь на Тетрос, — отрезал Герцог. — У меня там и так масса проблем. А теперь, когда появились деньги, самое время их решить. Двое детей растут без отца…

— Ну, и свадьбы, само собой…

— Разумеется.

— Пойми — теперь тебе все будут завидовать. Парню, который проболтался год в космосе и вернулся мультимиллионером.

— Если кто-то начнет завидовать, — заявил Герцог, — я расскажу им о тех, кто из космоса не вернулся.

Мэй вздохнул:

— Герцог, я прекрасно понимаю, что ты связан обязательствами и твердо вознамерился вернуться и наладить свои дела. Но думаю, после всего, что ты узнал от пилота, ты уже не сможешь успокоиться и сидеть на месте. Ты стал другим человеком, и Диксон, пусть даже только своими знаниями, будет тянуть в космос. В таком случае, если что…

— Ты будешь первым, с кем я свяжусь, — пообещал Герцог.

Дверь распахнулась, и из коридора заглянула Роз.

— Мэй, мы на подходе. Ты сказал предупредить… Мэй жестом поблагодарил ее. Подождав, пока дверь закроется, он продолжил:

— Знаешь, это такой геморрой — покупать корабль, влезая в долги… признался капитан.

— Думаю, у них все получится, — сказал Герцог. — Они же не коммерсанты…

— Верно! — рассмеялся Мэй.

Герцог встал и направился к своим чемоданам:.

— Похоже, пора складываться, — пробормотал он.

— Еще рано, Герцог.

— Но ведь Роз сказала, что мы на подходе….

— Не к платформе, — Мэй подошел к иллюминатору на противоположной стороне капитанского мостика. — Я договорился, чтобы нас подвели поближе к докам.

— Ты докторов называешь доками? — скаламбурил Герцог на прощанье. Сколько они еще собираются возиться с кораблем?

— Я подумал, ты захочешь взглянуть на прощанье…

— Еще бы, — Герцог почти подбежал к большому иллюминатору. Там уже показался исполинский корпус корабля, болтавшийся в космосе на длинной стреле, исчезавшей в доках. В области реакторов сверкнули огоньки сварки. Казалось, корабль подмигнул ему на прощание. — Реактор уже установили?

— На следующей неделе, — ответил Мэй. — Сейчас занимаются трюмом. Пробный запуск реактора через полтора месяца, так что, если пожелаешь задержаться…

— Никак не могу, — Герцог, как завороженный, не мог оторвать от корабля взора. На боку он увидел свежую полосу голубой краски. — Беру слова насчет «док» обратно, — покачал головой Герцог. — С обшивкой им, конечно, пришлось повозиться. Зато выглядит как новая.

— Так оно и было замыслено, — подтвердил Мэй. — Это совершенно новый и, если уж начистоту, совершенно другой корабль.

— Хорошее начало, — кивнул Герцог. — Если кто-то и есть на свете, кто заслуживает нового шанса, то это, безусловно…

— Погоди! — вмешался Мэй, не дав ему договорить. — Должен сказать тебе кое-что. Это касается законов открытого космоса о космической движимости. Чич навела меня на прекрасную мысль. Поскольку я выкупил его у бывшей жены за сотню кредитов, прошлое этого корабля вычеркнуто. Теперь я волен делать с ним, что угодно. Даже продать на запчасти…

— И на чем же ты остановился? — Герцог оглянулся на иллюминатор. Как раз в поле зрения показался регистрационный номер, нанесенный большими черными цифрами на свежей краске.

89631

— Мэй! Так ты правда, не шутишь? Ты перерегистрировал корабль?

Капитан коммерческого флота пожал плечами:

— На свое имя. Как новенький.

— Так это же здорово! — Герцог схватил руку капитанам и энергично встряхнул ее. — Поздравляю, господин судовладелец. И имя новое, поди, тоже подобрал?

Мэй испустил тяжелый вздох, и глаза его вдруг наполнились слезами:

— Еще бы. Это уж, само собой разумеется.

Герцог заглянул в иллюминатор, и увидел надвигающиеся буквы.

«ВИНТЕРС ТЭЙЛ»

— гласили они.