Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс

Пока все отвернулись, я достаю из кармана куртки небольшой лазер. Это не какая-нибудь там дурацкая лазерная указка, которой любят баловаться всякие кретины во время сеанса в кинотеатре. Это настоящий лазер, который я ношу с собой, чтобы шутить в стиле «Знаете, у меня глаза, как у мамы». Ну, вы понимаете, я намекаю на ее сверхспособности, о которых мы уже говорили. (Правда, почему-то после использования лазера люди смотрят на меня странно; такое впечатление, что им вовсе не смешно.) Наведя его на дерево, я нажимаю кнопку. Луч перерезает ветку, на которой сидит котенок, и он с душераздирающим воплем падает мне прямо в руки. Улыбаясь, я поворачиваюсь к Малиновому Огню и говорю:

— Не волнуйтесь. Волос можете оставить себе.

* * *

Происходит черт знает что. Малиновый Огонь, известный супергерой, у меня дома. Да кто он такой? Что он вообще о себе думает? Какая наглость — вот так приходить к маме с претензиями! Да еще и говорить:

«Он наполовину герой — негоже ему общаться с одними только злодеями!»

Можно подумать, я хочу общаться с кем-то еще. Кроме того, кому интересно, что я наполовину герой? Когда буква «X» на моем пальце превратится в «З» — а это неминуемо случится, рано или поздно — можно будет забыть об этом и никогда больше не вспоминать. И я не позволю какому-то неудачнику в дурацком плаще, пусть даже и собственному отцу, объяснять мне, что я не прав. Брр!

Малиновый Огонь стоит перед мамой, расправив плечи, но не решаясь, впрочем, смотреть ей в глаза.

Мама в бешенстве. Я вижу, как в ее глазах то вспыхивают, то снова угасают лазеры, но потом она все-таки берет себя в руки. Кажется, что я наблюдаю за корридой. Маме хочется кого-нибудь убить, а в руках у Огня красная тряпка. Только кольца в носу у мамы не хватает.

— Да по какому праву ты приходишь ко мне и требуешь, чтобы мой сын…

— Позволь напомнить тебе, Марианна, что он и мой сын тоже. О чем свидетельствует буква на его большом пальце.

Мама скалится на него, как волчица.

— Черта с два это твой сын. Ты его не растил! Не нянчился с ним шестнадцать лет…

— Но он наполовину супергерой! И при этом не знает ничего, кроме злодейства. Но это не его вина…

— Еще раз перебьешь меня!.. — кричит мама, сжимая кулаки. Топая, как бык, она начинает кружить по гостиной, грозя пальцем Малиновому Огню, который стоит посреди комнаты. — То, что случилось между нами, было огромной ошибкой. У тебя нет ни малейшего права приходить сюда.

— Я не имею права?! — поражается Огонь, возмущенно воздевая руки к потолку. — Да он мой сын!

Взяв здоровенный пакет чипсов, уютно устраиваюсь в кресле. Чипсы нарочно выбираю скрученные и засовываю в рот по несколько штук сразу, чтобы хрустеть погромче.

— А тебе не приходило в голову, что раз я тебе о нем не рассказывала, на то есть особые причины?! — вопрошает мама, тыча пальцем противнику прямо в нос.

— О, ребята, драться не обязательно, — говорю я, — я же могу бывать у вас обоих.

Никто не обращает на меня внимания.

— Он стал злодеем только потому, что ты его так воспитала, — заявляет Малиновый Огонь тоном обвинителя. — А он, может быть, в душе герой.

— Да ты с ним хотя бы разговаривал, Гордон? — спрашивает мама с горьким смехом.

— Протестую, — говорю я с набитым ртом. — Мне кажется, я сущий ангел.

Мама чуть ли волосы на голове не рвет.

— Я тебе его не отдам. Не дам забрать моего маленького мальчика.

Малиновый Огонь — Гордон, как выясняется — прикладывает руку к щеке. Выражение непреклонной решимости на его лице смягчается. Похоже, он готов заплакать.

— Да я же ему добра желаю, — говорит он, всячески показывая, что не желает отнимать меня у мамы.

Так он ничего не добьется, думаю я: если хочешь получить что-то от мамы, нужно уметь гнуть свою линию.

— Нужно же, чтобы его кто-то учил, — добавляет Гордон.

— Я его учу, — заявляет мама, тыча себя в грудь пальцем, на котором красуется литера «З». — Он злодей, и я прекрасно справлюсь с его обучением самостоятельно. Так что благодарю за предложение, но помощь не нужна.

— У него должен быть выбор, Марианна, — говорит Малиновый Огонь, кусая губы, словно мама совершает фатальную ошибку, желая оставить себе единственного сына, вместо того чтобы отдать его какому-то совершенно незнакомому человеку. — И он должен это понимать. Кроме того, у тебя он по большей части болтается без присмотра и делает, что хочет. Конечно же мальчику нужен отец.

— Вот это да, — говорю я, вскакивая с кресла. Пакет с чипсами падает на пол, и содержимое оказывается на ковре. — Может, ты мне это в лицо скажешь, любитель секса в общественных туалетах?

— ДЭМИЕН! — рычит мама, топая, как слон. Иногда мне кажется, что она специально выбирает сапоги на гигантской платформе, потому что ей нравится стучать ими по полу. Фальшиво улыбаясь, она хватает меня за ухо. — Можно тебя на пару слов, милый? — шипит она сквозь стиснутые зубы. — Наедине?

Мама затаскивает меня в ванную и запирает дверь. В тесном помещении некуда даже отодвинуться; лазеры, скрытые в маминых глазах, зловеще сверкают в нескольких сантиметрах от моего лица.