Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс

Гордон начинает листать каталог и останавливается на странице с фотографиями наборов для создания фальшивых отпечатков. Я сделал там несколько заметок, перечислив понравившиеся мне предложения.

— Надеюсь, ты не собираешься это заказывать?

Гм, неужели из моих заметок непонятно, что именно я собираюсь делать?

— У меня проблема. Я пытаюсь ее устранить.

Интересно, он всерьез считает, что у меня достаточно денег, чтобы купить один из дорогостоящих наборов, или догадался, что я хочу воспользоваться его кредиткой?

В гостиную спускается Амалия. Лестница жалобно трясется и скрипит — девушка она не худенькая. Однажды она прямо под ней и развалится, и тогда она пожалеет о том, что решила поселиться на самом верху.

Войдя в гостиную, Амалия смотрит на меня, потом на Гордона, но, не сказав нам ни слова, отправляется на кухню, чтобы похомячить там по своему обыкновению, хотя после обеда прошел всего час.

Алекс играет в своей комнате, а Джессика отправилась спать. Хелен моет посуду — слышно, как звенят ложки и плещется вода в раковине.

Гордон хмурится. Его подбородок, и без того квадратный и волевой, становится словно высеченным из камня. Я думаю о том, что сказала Чокнутая, то есть Сара, тогда, в холле, после урока математики. Надеюсь, я все-таки на него не похож. Мы с Кэт потратили немало часов, издеваясь над его передачей, должны же были заметить сходство, не правда ли? Кэт сказала бы мне, если бы обнаружила, что я похож на супергероя. Она стала бы дразнить меня и никогда бы не успокоилась.

— Дэмиен, — произносит Гордон, — нам нужно поговорить.

О боже. Первый задушевный разговор отца с сыном.

Скрещиваю руки на груди и подмигиваю ему.

— Прошу тебя, о возлюбленный отец, осчастливь меня перлами твоей бесконечной мудрости.

Я прерываю сам себя, подняв указательный палец с видом человека, которого осенила какая-то важная мысль.

— Хотя подожди, — говорю я. — Нужно взять ручку и бумагу, я бы не хотел потерять ни крупицы.

Делаю вид, будто ищу ручку, но Гордон не обращает внимания на мое скоморошество.

— Люди не должны скрывать, кто они и что собой представляют. Особенно герои. Это бесчестно.

Стараюсь не улыбнуться или, хуже того, не расхохотаться.

— Я не герой.

Да, не герой. Я злодей, а злодеи славятся своей бесчестностью, если что. Надеюсь, ему это известно.

— Ты наполовину герой. «X» может превратиться в «Г». Я бы не хотел, чтобы ты привыкал скрывать знак, — говорит он, указывая на мои перчатки, которые он пытался заставить меня снять за обедом, утверждая, что невежливо сидеть в них за столом.

— Знаешь, что я тебе скажу? — спрашиваю я. — Давай остановимся на компромиссном решении. Когда она превратится в «З», я этого скрывать не буду.

Гордон вздыхает, перелистывая каталог.

— Я знаю множество героев, скрывающих свою истинную сущность, но лично для меня это неприемлемо. Я не говорю о случаях, когда необходимо выдать себя за другого. Скрываться от врагов порой необходимо. Но если моим соседям известно, что Гордон Тайнс — супергерой, это еще не значит, что они знают мое второе имя. Понимаешь?

Нет, это он меня не понимает. Качаю головой.

— Золотой город иногда бывает опасным местом, — продолжает Гордон. — Люди знают, что в нем живут супергерои, и это придает им уверенности в себе. Значит, скрывать свою сущность неправильно.

Я барабаню пальцами по краю кушетки.

— Я не герой, а если бы и был им, не стал бы бросать все дела ради того, чтобы кого-нибудь спасти. Поэтому, с моей точки зрения, тыкать всем в нос палец с буквой «З» — дурной тон. И еще кое-что, — говорю я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Гордона, и указывая рукой на каталог. — Мне неприятно тебе это говорить, но при помощи одной из этих штук любой, заплатив энную сумму, может сделать так, чтобы на пальце у него был символ супергеройства. Даже если у кого-то буква «Г» на пальце настоящая, потому что его родители и родители его родителей были героями, это еще не значит, что перед нами приличный человек. В любом смысле этого слова. Так что, если люди, разгуливающие по улицам, настолько глупы, что доверяют любому типу, размахивающему пальцем с буквой «Г», это их проблема, не моя.

Гордон задумчиво чешет подбородок.

— Ты прав. Если у тебя на пальце буква «Г», это не делает тебя супергероем. Но я считаю, коль скоро она у тебя появилась, значит, ты должен стремиться стать им. Как ты считаешь, сын?

От этого слова у меня начинается нервный тик. Половина лица противно дергается.