Отче Наш (СИ)

Главная пуля снайпера не должна поразить цель, - и чем выше скорость автомобиля, тем меньше шансов на прицельный выстрел. Вот и гнали в рассветном облаке испарений боевые парни спецслужб живота своего не жалея. А на том и другом конце заблокированной трассы скапливался поток мирных граждан, которым сегодня никак не поспеть по своим делишкам. Горькую утрату готовились принять ангелы-хранители и скорбеть вместе с безутешными родственниками по поводу утраты не доставленных вовремя из уездных больниц и плановых пациентов и детей, которых уездные лекарни, чтобы не нарушать отчетности, переадресовывали в губернские и столичные клиники на лечение.

Выходить из затянувшегося запора "первое лицо" планировало на пленере. Трехдневный застой пищеварительной системы "важного" организма грозил демократической опричнине дефолтом. Пожилые родственники знаковых семейств охапками ставили свечи за метаболизм "первого лица", желая "лицу" скорейшей нормализации обмена веществ. "Первое лицо" ощущало духовную поддержку ректората и осеняло воздух подбрюшными воздыханиями исходящего застоя. Окна в бронированном лимузине открывать было запрещено, и присутствующим, в том числе и кондиционеру, было не комильфо. Дебелая медсестра прикрывала носик ароматическими салфетками, которые уже валялись по всему салону и в купе с воздыханиями создавали неописуемое амбре. Казначей давно уже не чувствовал никаких запахов кроме запаха денег, но и он неосознанно пытался поймать носов глоточек теплого воздуха от персонального компьютера, подпрыгивающего на коленях. Казначей неустанно следил за золотым запасом, а "первое лицо" за Казначеем. Призрак удовлетворительно расположился в самом кондиционере, а ангел-хранитель казначея забрался на капот и так радовался близости своего подопечного и освобождению из нужника, что даже солнечные лучи завидовали его счастью. Так они и приближались к заветному отдыху на пленере. Начинался долгий июльский Ярилин день.

Обслуживающий персонал усадьбы с пяти часов утра был на ногах и улыбался. Видеокамеры следили за малейшим движением всякого, кто выполнял свои прямые обязанности и надзирал за выполнением оных, включая и себя. Тебя снимают - улыбайся. Первый пункт должностной инструкции, списанный прилежными подражателями с чуждой действительности, гласит: если даже настроение у вас плохое, мимические мышцы, сложенные в улыбку, рефлекторно поднимут настроение, улыбка вскоре станет естественной, а там и дела пойдут на поправку. И не только у вас, но и по всей стране. И эту, истинно софистскую изюминку, психологи преподносят как панацею от депрессии даже умалишенным. Те уже и рады не огорчать своих заботливых цирюльников, но искусственно вызванная улыбка приводит к нарушению обмена веществ, и умалишенные об этом догадались первыми.

Кофе пауза каждому сотруднику лимитировалась, так что в каморке, где можно было попить чаю, желательно травяного, или кофе, что не особо приветствовалось, могли одновременно находиться двое, и то в исключительной ситуации. А сегодня была та самая ситуация. И еще, в усадьбе запрещено было курить. Не просто запрещено, не строго запрещено, а категорически возбранялось. Запрет распространялся на всю территорию усадебной зоны.

Двое, или вернее сказать: две, мило улыбаясь друг другу и в камеры, без лишних слов и телодвижений готовили травяной чай в общей посудине на заговор. Травка там разная, но собранная именно в Змеиный день, заваривалась кипяточком, а вместо сахара положен горошек конского боба и мешать, мешать стебельком папоротника, до полной кашицы, разуметься под шелест молитвенного консонанса. Десять минут кофе паузы...

Черти до сих пор в восторге: вскипятить, заварить, настоять, выпить кипяток да кому то выкурить сигаретку - это ли не аттракцион развлечений на десять минут. Так что подумывают лохматые и у себя ввести сие послабление для трудящихся. Но вот только косо на это нововведение смотрят сверху, видно все-таки не та мотивация: берегут коллектив.

Кофе пауза заканчивалась, и в дверь уже ломились. Вышли кофейницы или вернее чаепитицы с кружечкой в руках. Одной на двоих. Стали спускаться со ступенечек, да вот досада: не уберегли питие, опрокинули наземь. Откровенно погоревали перед видеокамерами большого и малого разрешения, с досады еще и гущу на землю выплеснули. И пошли горемычные дела и обязанности свершать. А камеры на выходе уже других пасут, а сирых и кипяточку не испивших другие камеры под ручки подхватили. Так и водят по кругу обязанностей, да прямо чуть ли под подолы не засматривают. А ниже подола чего смотреть. Нету там интереса.

А вот там все интересное и свершается. Но это надо быть кем, чтобы под ноги или, скажем, в души людей заглядывать? Не родился еще такой рукамиводитель. А струйка чая змеей юркнула в тенек да в травку у крылечка, подобрала в себя гущу, и стала источать призывное благоухание испарений, как вечный яд сердечных отношений барина и слуги.

Ну не любит нечисть табачный дым. И кто его знает почему?