Отчего умерла моя мама

А если смерть – это не конец? Неважно, как вы представляете бытование после смерти, в религиозном или каком-либо другом варианте. Важно другое. Вы в любом случае – этап развития жизни, существующей в различных формах. Представьте, что вы – гусеница, а смерть – это переход гусеницы в бабочку. Разве вы хотите быть только гусеницей и не стать бабочкой?

Какое это имеет отношение к разумности человека и других существ, спросите вы. Для меня прямое. Чудовищная амбициозность человека и противопоставление им себя силам природы не могла не отразиться и на отношении к смерти. Даже зная, что perpetuum mobile невозможен, человек пытается его изобрести так же, как пытается победить смерть. А она – не наказание, а избавление от беспомощного прозябания старости, а также страданий и болезней, сопутствующих жизни в процессе борьбы за существование. И, вероятно, с философских позиций отношение других живых существ к смерти отлично от человеческого. Они не ищут ее, но принимают со смирением, возможно, понимая, что это не конец. Не следует забывать, что человек как вид с филогенетической точки зрения по сравнению с другими видами – младенец с соской. И то, что на уровне его «думалки» ему кажется сверхновым и оригинальным, для других существ – своего рода детская болезнь. Концептуальная «свинка».

А природа умеет мстить. Она не терпит «яканья».

Нет сомнения, что гибель видов в процессе конкурентной межвидовой борьбы неизбежна, как неизбежно и выживание более приспособленных особей внутри самого вида. Но природа не допустит бесконтрольного доминирования одного вида над другими.

Человек – одно из звеньев эволюции, которая на нем не кончается и далеко не обязательно будет развиваться, как надеются многие, по пути превращения homo sapiens в некоего homo maximus (человек величайший). Вполне вероятно, что где-то уже начал формироваться отличный от человека вид, которому суждено в дальнейшем стать временным «властителем» планеты, вроде rattus argutus (крыса хитрая, точнее – крыс).

Возможность бесконтрольного размножения видов ограничивается естественными факторами, такими, как наличие врагов – хищников, паразитов, микроорганизмов и прочее и, главное, конечностью ресурсов питания, достаточных для поддержания жизнеспособности популяции. Человек разумный якобы справился с двумя этими факторами, уничтожив или сильно ослабив большую часть «врагов», а заодно и многих других, попавших «под горячую руку», и уж точно сумел создать постоянно возобновляемые источники питания. Казалось бы, ничто не препятствует его господству. Но мельницы господни мелют медленно, но тонко.

В Австралии водится весьма неприятное создание. Сиднейский воронковый паук. Он ядовит, как и многие другие представители этого вида, но загадкой для ученых является то, что его яд опасен только для человека и обезьян, но не других млекопитающих. И ни один специалист не может дать ответ, почему у существа с таким ограниченным ареалом обитания появился яд такого специфического действия.

А это один из ответов природы. Человек – фактор естественного отбора, которому нужно противостоять, а это не может не привести в процессе эволюции к накоплению видов или ядовитых, или несъедобных для человека. Ждать результатов эволюции долго. И смерть от ядовитых пауков нам пока не грозит. Хотя сказать то же самое о микроорганизмах, то есть вирусах и бактериях, нельзя. Их эволюция протекает в намного более быстром темпе, чем в макромире. И вероятность возникновения смертоносных, неподдающихся лечению пандемий не так уж мала. Следует помнить и о том, что эти микромонстры могут возникнуть не только в результате спонтанных мутаций известных возбудителей, но и вследствие злонамеренных и просто научно-познавательных «игр» человека с генной инженерией. Но и от этого человек, скорее всего, не погибнет. Он погибнет от другого.

Потому что в одном он уникален. Нет другого такого создания, которого природа наградила бы таким эффективным и оригинальным механизмом самоуничтожения. Ни одно существо не убивает себе подобного, если речь не идет о борьбе за пищу, самку, потомство или территорию обитания. Но только не человек. Он единственный, кто убивает за идею. Просто за инакомыслие. Если взглянуть на человеческую историю, то период чисто грабительских захватнических войн (что, в общем, с биологической точки зрения объяснимо как борьба популяций между собой) давно прошел, и люди, ни минуты не сомневаясь в своей правоте, воюют по идеологическим причинам. Одни хотят навязать другим свой образ жизни. В итоге человечество так и погибнет или ради торжества демократии, или во славу ислама или другой религии. Или иного подобного бреда. А если и не погибнет, то скатится, как минимум, к средневековью в самом его мрачном проявлении. И тогда придет какой-нибудь rattus argutus.