Отчего умерла моя мама

К примеру, микроб, паразитируя в организме льва, вызывает болезнь и, погибая сам, убивает и его. Лев гниет и удобряет почву, на которой вырастает трава. Траву ест буйвол, которого съедает другой лев. И так до бесконечности. Никто никого не побеждает. Так, может, способность к эволюции – это не случайно приобретенное свойство организмов, а изначально заданная программа? И ее цель вовсе не приспособление? Точнее, приспособление – одна из целей и, возможно, второстепенная? А главная цель – просто созидание. Глупо звучит? Созидание ради созидания. Но ведь в мире все устроено по принципу «единства и борьбы противоположностей». Как ни странно, но мне трудно оспаривать Гегеля и Энгельса. И любое развитие в конечном итоге – результат столкновения по-разному заряженных полюсов, какой бы смысл ни вкладывался в это понятие. Эволюция – это механизм созидания, противостоящий механизму умирания и саморазрушения, реализующемуся в каждом конкретном существе. И, собственно говоря, успешность существования и возникновение новых видов – это следствие столкновения присущих всему живому стремления выжить и стремления умереть. Если преобладает первое – вид или выживает или образует жизнеспособный новый, если второе – вид вымирает или, даже видоизменяясь, остается все равно в исторической перспективе нежизнеспособным.

В связи с этим я подумал, что эволюция эволюции рознь.

Если вспомнить, чем занимаются селекционеры и специалисты по генной инженерии, то это очевидные примеры искусственной эволюции. Путем тщательного отбора объектов с заданными свойствами и их скрещивания ученые получают новый вид с ожидаемыми свойствами или признаками. Генная инженерия делает то же самое, но быстрее и путем введения в геном объекта чужеродных генов с известными свойствами. В природе происходит аналогичный процесс. Но он куда как нетороплив и действительно реализуется естественным отбором. Яркий пример – галапагосские зяблики (finches), или зяблики Дарвина, которые в силу различий в питании и изоляции друг от друга отличаются по внешнему виду и форме клюва. Да, это следствие эволюции, но в самом ее примитивном виде, то есть прямо приспособительном. Но, хотя таксономически результаты приспособительной эволюции могут относиться к разным видам или представлять проблему для классификации, в любом случае сходство очевидно. Вы можете поставить в один ряд гризли, барибала, гималайского, белого или бурого медведя, и у вас не возникнет сомнения, что речь идет о близкородственных животных. Поставьте рядом разных представителей рода собачьих – и также увидите, что они родственники. Но как усмотреть родство между курицей и динозавром? А птицы близки по строению к динозаврам больше всех ныне живущих существ.

Я много лет проработал в медицине и выучил одно грустное правило: мутации в генах человека, впрочем, как и животных, ведут к болезни и смерти. Науке неизвестна ни одна мутация, которая улучшила бы выживаемость. Исключение составляют микробы и вирусы, которые, мутируя, научились быстро приспосабливаться к изменениям среды. Но у них, в отличие от остальных живых существ, очень быстрые циклы развития и размножения. Что для человека день, для них, возможно, целая эпоха. С другой стороны, если в основе механизма эволюции лежат спонтанные мутации, так почему первозданные виды не вымерли, а, наоборот, стали родоначальниками новых?

Вот гипотетический пример. Допустим, некому доисторическому животному повезло, и мутация его не убила, а только чуть изменила. Напомню, что эволюция – медленный и постепенный процесс, занимающий десятки, сотни тысяч или миллионы лет, и все начинается с малого. Так вот, в популяции неких существ появилось новое – с каким-нибудь выростом, другого цвета или еще с чем-то, отличающим его от остальных. Какова была бы его судьба? Вероятно, печальной. Если бы его просто не заклевали как «гадкого утенка», то, вероятно, изгнали бы из стаи, обрекая тем самым на гибель. Более того, найти такому мутанту самку или самца не представлялось бы возможным. Кто ж на такого урода позарится? Я немножко утрирую, но – немножко. Современные животные по отношению к «чужакам» так себя и ведут. Впрочем, люди тоже.

А значит, если у мутанта нет партнеров для спаривания, а сам мутировавший ген не доминантен, то есть не способен стойко проявляться в последующих поколениях, то шанс появления в популяции особей с новым признаком приближается к нулю. Кроме того, если помните, для создания устойчивой популяции необходимо некое минимальное количество животных, а не одно или два. Простой вывод. Наша гипотетическая мутация должна была возникнуть одномоментно не у одной особи, а у многих. Другими словами, какой-то внешний или внутренний сигнал запустил в группе организмов каскад генных изменений, который привел в итоге к появлению нового вида или рода существ. И ящерица начала летать!