Отчет 2 И кобыле легче и волки сыты

– А почему ты хочешь не дать нам это сделать? – контратаковал громила облачком дыма. Я посмотрел на восьмерых разных магов, старательно окуривавших периметр помоста, и подумал, что для сценки «переговоры казацких вожаков о полоненой принцессе» явно не хватает стола с кружками.

Над площадью висела тишина – люди не шевелились, боясь пропустить хоть миг из устроенного мною шоу.

Я вернул взгляд на громилу и громогласно сказал:

– Уважаемый, если ты думаешь, что она внушила мне мысль вам помешать – то да, у меня такая мысль есть и это ее мысль, но сам я пока не решил, мешать вам или как, поскольку вместо того, чтобы объяснить мне, за что вы хотите замучить ребенка, вы на нас нападаете. Поэтому объясняй скорей, пока я не подумал, что вы задумали что-то гадкое, о чем и говорить не хочется.

– А вы что, судьи верховного бога? – скептически осведомился куда-то в воздух, старательно избегая наведения вопросов в меня. Пока я придумывал, что бы ответить, обессиленный мною мужичонка, в которого угодил вопрос седого, прогудел:

– Разуй глаза, Акаранкой! Магия на них не действует, наоборот, они ее исчезают. У них эти… луки. И у него – он осторожно махнул в мою сторону. – зачем-то…не помнишь, зачем?… глаза закрыты зеркалами.

Акаранкой посмотрел на мужичка, потом глянул на мои очки и спросил:

– Ты из пустоты?

– Ну наконец-то! – радостно воскликнул я на фоне шумного оха толпы за спиной.

Акаранкой посмотрел на совершенно успокоившуюся в окружении четырех спин девушку и спросил:

– Ты заберешь ее с собой?

– Может быть, если ты наконец, расскажешь, за что вы хотели ее сжечь.

Маг опустил голову и тихо сказал в пол:

– Мы хотели ее сжечь, чтобы выбросить с нашего мира в пустоту, потому что она – Несносная Ведунья, а им нет места в это мире.

От столба донеслось возмущенное мычание.

– А ты пока молчи! – рыкнул я, ткнув пальцем в столб.

Мычание смолкло.

Маг поднял удивленный взгляд, посмотрел на затихшую Ведунью, перевел взгляд на меня на меня и охреневше спросил.

– Как ты это сделал?… Как ты заставил ее замолчать?

Я на секунду призадумался, как бы объяснить, что раскапывать истину я сам себе землекоп.

– Я дал ее понять, что сейчас будет правильным молчать, поскольку я и без нее докопаюсь до истины и приму решение, которое будет моим, и оно будет правильным. – прожурчал я.

– Вот-вот. – буркнул Акаранкой. – А нам она почему-то этого не дает. У нее врожденное чувство, что правильно, а что нет, то есть, чтобы не пугать глупых людей, что надо, а что не надо делать, чтобы потом не жалеть о содеянном, и не набивать себе шишки и не наживать себе головную боль. Только вот объяснить ей, что если люди не будут набивать себе шишки, они ничему не научаться, у нас не получалось, а не слушать ее тоже не получалось, поскольку она умеет читать людей и говорить в них.

Вот что нам оставалось делать, кроме как с костром отправить ее в пустоту? – виновато закончил он, поднимая глаза от пола. В глазах было знание, что сжигать таких очень больно и жалко, но другого выхода не было. Посмотрев на мои очки, он опустил глаз аи тихо добавил – И зеркала-то на глаза она одевать отказалась.

Мне стало интересно, что ж такого с этими зеркалами?

– Интересно, почему? – спросил я вслух и кивнул Шнырк, в руке которой после моего вопроса появился нож. Шнырк аккуратно спорола повязку, закрывавшую рот ведуньи.

– Пуф! – облегченно сказала ведунья и облизала пухлые губы. Я еще раз посмотрел на ее лицо и подумал, что если бы глаза ее не были черны пугающе чернильной чернотой – была бы просто девочка-красавица.

– Ну я уж думала – все. – тихо сказала она, глядя на меня этими самыми глазами.

– В общем-то почти уже нет, только расскажи мне, почему ты довела людей до жизни такой. – так же тихо ответил я.

– Я… – тихо и жалобно сказала она, опуская глаза. – Я просто не могла смотреть,… точней, не я, а это мир, которым я была, не мог смотреть, как люди делаю неправильности, по глупости своей загоняя себя в клетки и ямы. Мне было легче умереть, чем дать им портить свой, и мой тоже, дом, потому что я думала, что я в этом мире насовсем, и как не хотелось с него уйти, уйти было некуда. – грустно сказала она.

Я вдруг почувствовал себя богом, к которому на исповедь пришли слуги его священники и ждут решения.

– Ясно. – буркнул я, отгоняя это странное ощущение.

Мне на самом деле стало ясно, что она нашла выход и больше не будет. Я посмотрел на Акаранкоя и понял, что мне надо озвучить это понимание.

– Давай договоримся, – пока не уйдем из этого мира, ты будешь делать все, что я скажу.

Она подняла голову. Чернота в ее взгляде разрослась до космически бесконечных размеров, а потом взгляд вдруг стал беззащитным и чернота исчезла, сменившись тусклым лиловым светом раннего рассвета

– Хорошо. Тебе я могу себя доверить. – еле слышно сказала она.

Маги шумно вздохнули и уставились на меня, как на бога.

Я кивнул Шнырк, предоставив ей снимать ведунью со столба, повернулся к помосту спиной и окинул взглядом площадь.