Отчий край

— Ты, гражданин, случайно не родственник кузнецу Вакуле?

— Нет, не знаю такого. А что?

— Да так, ничего, — ответил извозчик.

Скоро они расплатились с ним на заросшей соснами широкой улице у закрытых наглухо ворот, над которыми крашеная вывеска гласила: «Постоялый двор братьев Фейгельман».

37

Оставив мешок с продуктами и дошку на постоялом, Гавриил отправился разыскивать Василия Андреевича. Прежде чем попасть на Коротовскую улицу, где помещалось Дальбюро, прошел он мимо красной деревянной водокачки. Около нее стояли водовозы с бочками. Ни, у одного из них не было черпаков. Они просто подъезжали к свисавшей из водокачки коленчатой трубе. Из трубы начинала бить широкой струей вода прямо в бочку, и через минуту наполненная до краев бочка отъезжала, а следом за ней подкатывал другой водовоз. «Здорово придумано. Не то, что у нас в деревне», — подумал, проходя мимо, Ганька. Потом он миновал здание с вывеской «Центральный телеграф», дошел до аптеки, в окнах, которой стояли наполненные голубой и красной жидкостью стеклянные шары и, повернув налево, оказался перед огромным красным собором. Задрав голову на золотые кресты на его куполах, он уронил с головы папаху. Смущаясь прохожих, торопливо поднял ее и пошел вдоль чугунной решетки, ограждавшей собор. Потом уткнулся в обнесенный еще более высокой железной оградой городской сад. На следующей за садом улице увидел на дверях большого каменного здания черную вывеску, а на ней золотые буквы: «Дальбюро ЦК РКП(б)».

Войдя через двойные застекленные двери в просторный и светлый вестибюль, он прежде всего обратил внимание на пол, выложенный фигурными каменными плитками трех цветов. Таких полов он еще не видал. «Вот это пол! — подумал он. — Много денег в него вбухано. В бабки здесь катать — красота!»

Слева от входа часть вестибюля была отгорожена деревянной решетчатой перегородкой. Там на стоявших рядами вешалках висели шубы-борчатки, крытые серым сукном бекеши, полушубки, шинели и пальто, а на самом верху лежали шапки и папахи. На страже всего этого добра сидела за перегородкой старуха в синем халате и очках. Она вязала чулок. Завидев остановившегося в нерешительности явно не городского парня, старуха отложила чулок, высунула голову в расположенное на уровне ее плеч окно.

— Вам кого, молодой человек?

— Мне бы надо к дяде попасть.

— А кто он такой? Кем у нас работает?

— Кем работает, не знаю. Фамилия его Улыбин. Можно будет с ним повидаться?

— Сперва вытри ноги, потом разденься, сдай полушубок мне, получи номер и пройди к тому вон окошку, — высыпала скороговоркой старуха и показала на маленькое окошко в противоположном конце вестибюля.

Гавриил выполнил все ее требования, причесался перед огромным трюмо и прошел к указанному окошку.

— Постучись! Иначе будешь стоять и стоять, — приказала старуха.

Гавриил робко постучался в окошко, и оно открылось. В нем показалась усатая голова в милицейской шапке. От нее крепко пахло чесноком.

— Что скажешь? — строго спросила голова.

— Мне надо пройти к Василию Андреевичу Улыбину.

— По какому делу? По служебному или по личному?

— По личному.

— Тогда приходи от трех до пяти, — и голова скрылась, захлопнув окошко.

— Стучи еще! — приказала растерянному Гавриилу старуха. — Скажи, что к дяде. Целых, мол, два года не видались… Будь посмелее.

Гавриил постучал снова.

— Гражданин! — гневно и осуждающе сказала голова на этот раз. — Вам же русским языком было сказано, что сейчас нельзя.

— Улыбин мой родной дядя. Я из деревни приехал. Мне остановиться негде. Прошу пропустить.

— Ладно! — мрачно пробасила голова. — Сейчас позвоню, спрошу, примет ли.

Окошко снова захлопнулось. Гавриил стал ждать.

И вот окошко открылось в третий раз. Теперь голова милостиво улыбалась:

— Разрешено пропустить. Даже сказано: побыстрее. Давай документ. Сейчас я тебе выпишу пропуск. Пойдешь с ним в комнату номер пятнадцать. Это на третьем этаже.

Получив пропуск, Гавриил отправился на третий этаж по широкой каменной лестнице, застланной грязноватой темно-красной дорожкой. На втором этаже стоял бравый подтянутый милиционер с наганом на боку. Гавриил хотел было пройти мимо него, но был остановлен негромким грозным возгласом:

— Гражданин! Ваш пропуск!

От неожиданности Гавриил так растерялся, что долго не мог найти пропуск. Весь вспотев, нашел он, наконец, несчастную бумажку и протянул милиционеру, глядевшему на него холодно и подозрительно. Милиционер долго и тщательно изучал пропуск. Потом вернул его с таким видом, словно был кровно обижен тем, что пропуск оказался в полном порядке.

— Пройдите, гражданин! — разрешил он. — Третий этаж, комната номер пятнадцать…

Василий Андреевич встретил Гавриила в дверях своего кабинета.

— Ого! Какой ты вымахал! Жердь, да и только. Перерос Романа-то. Ну, проходи, проходи! Рад тебя видеть. Как же это ты в Читу попал?

— На кооперативный съезд приехал.

— Вот как наши-то! Уже по съездам ездят. Здорово! Здорово! Выходит, есть у тебя в деревне авторитет. А я тебя все за мальчишку считал… Хорошо, хорошо! Жаль только, что съезд-то не состоится.