Отчим моей подруги

Плевать. Вот серьезно. Ничего к нему больше не чувствую.

Прошла любовь, завяли помидоры.

— И ты правда его игнорируешь? — продолжает заваливать вопросами подруга. — Эй, ты слушаешь? — дергает на себя, вырывая из моих мрачных мыслей.

— Лер, мне не до него, понимаешь? Ты же знаешь, деду хуже. Мне не до глупых свиданий.

Конечно, дело не совсем в этом. Но я не могу признаться во всем произошедшем.

Хотя… что будет, если расскажу? Может, она даст какой совет. У неё опыта-то побольше моего. Но язык прилип к небу, и я молчу. Продолжая выслушивать нотации.

— Ты выедала мой мозг по ложечке два года. И теперь ты струсила? — цокает она, смотря со злобой. — Когда получила его на блюдечке с золотой каёмочкой?

— Слушай, я правда не знаю, что сказать…

— Или все дело в папуле? — перебивает она, а я покрываюсь гусиной кожей. — Ты же не влюбилась в моего мужчину?

Говорит с издевкой, а мне хочется сквозь землю провалиться или придушить ее.

Мой мужчина. Это бьет прямо в сердце.

Он говорил, что у них ничего нет. Но, возможно, врал. Или сейчас у них интрижка. Все может быть, меня уже ничем не удивишь.

— Хотя, ничего странного, перед ним и правда нелегко устоять.

Не желая слушать дальше, захожу в дом первая и сразу бегу в сторону туалета, сославшись на то, что мне нехорошо.

Сердце стучит по рёбрам, в горле образуется ком, что не сглотнуть. Смотрю на себя в зеркало и мне совсем не по душе, что я там вижу. Не я, а призрак той девушки, что была раньше.

Худое лицо ещё больше заострилось, скулы впали, огромные синяки под красными глазами. Плечи поникшие. Взгляд несчастный.

Вот она новая я. Отвратительное зрелище. Вот, что сделали со мной эти месяца непроходимой боли. Душевной и физической.

Достаю тоналку, пытаюсь втереть крем в уставшее лицо, но даже это не помогает. Блеск для потрескавшихся губ, туш на ресницы. Для кого я пытаюсь выглядеть лучше итак понятно.

Я просто ненормальная, больная мужиком, которому вовсе не нужна. Мне стыдно за свои действия. Но с чувствами тяжело справиться и даже поговорить не с кем.

Открываю тест на беременность дрожащими руками. Читаю инструкцию. Делаю все, как в ней сказано.

Ожидание хуже всего. Секунды кажутся минутами, а минуты часами. Прожигаю взглядом несчастный тест. А что если… что если…

Вдох — выдох — вдох.

Две полоски!

Глава 83

Руслан Хайдаров.

Жизнь вообще непредсказуемая штука, никогда не знаешь, как обернётся тебе новое знакомство. Судьба и раньше приносила мне разного рода дерьма, но что творилось на данном этапе, не укладывалось в голове.

Где я так налажал?

Думал я, держа повестку в суд. Все же надеялся, что знакомый мент разберётся, и до этого не дойдёт. Я в полной жопе. С такими доказательствами в их руках мне не отвертеться. За такого рода манипуляции дают как минимум два года тюрьмы, плюс год условка.

Адвокат разводит руками. При проверке нашлись ещё парочку доказывающих факторов моего причастия к уголовному преступлению. Если бы не эти фотографии, то отвертелся бы за пару штрафов или взяток. А здесь дело дрянь. Я знал о риске, но все же надеялся, что пройдёт дело гладко. Должно было пройти.

Я был в тюрьме по малолетке и скажу, что место это, мягко говоря, отвратительное. Оно меняет человека. И не важно хороший ты или плохой. Возвращаешься оттуда ты настоящим ублюдком. У тебя нет другого выбора. Либо ты гнёшься под тюремную систему, либо она сама тебя гнет.

Я в тупике. Кажется, даже голова не работает. Не мог понять, как до этого докатился. Я был очень осторожен и всегда у меня был запасной план, а здесь все пошло под откос.

Но даже сейчас я все продолжал думать о Мире. Во мне бушевали противоречивые чувства, острые и прожигающие. С одной стороны, я хотел ее уничтожить, сделать то, что разрушило бы ее жизнь. Сломать ее, увидеть отчаянье во взгляде и непреодолимый, тягучий страх. Слёзы на глазах и молитвы о прощении. Хотелось взять ствол и выстрелить ей в голову. Покончить с этим. Отрезать ее от себя. Вот до такой степени меня трясло внутри.

С другой стороны, что-то глубоко во мне нашептывало, что не смогу этого сделать, не с ней. Не смогу и пощечины дать, хотя это она точно заслужила. И эти чувства во мне настолько выбешивали. Настолько делали из меня тюфяка. В кого я превратился, не пойму. В каблука. В тряпку, упавшего к стройным ножкам суки-предательницы.

— О, мне так жаль, Руслан!

Только я захожу к Меньшовым домой, на меня налетает Валерия, врезается буквально и виснет на шее. Оставляет мокрый поцелуй около губ. Если бы не успел увернуться, то зашла бы куда дальше. Как можно более тактичней отстраняю ее от себя, заметив, как она недовольно обводит меня взглядом.

— Ира дома?

Собственно, я пришёл за разговором, так как женушка не брала трубки от меня уже пару дней. А нам было, что обсудить. Как никак она тоже связана. И уверен, деньги свои терять она не хочет.

— Ну что ты Ира да Ира, — недовольно цокает. — Почему бы нам не поговорить о нас с тобой? Тебе не понравилось то, что я прислала?