Отчуждение

Мы всегда наиболее успешно работаем именно в составе взвода или даже меньшими силами. А когда нам в помощь выделяется другое подразделение спецназа, особенно когда полицейского, да еще, не приведи господи, дагестанского, погоны которого в республике, я слышал, просто продаются вместе с должностями, всегда начинаются проблемы. Порой приходится больше этот спецназ защищать, чем заниматься уничтожением бандитов.

– О пополнении речи пока не идет. Только если оружием и боеприпасами. Ну, естественно, и продуктами питания, питьевой водой… Тебе это все доставили, согласно приказу из Москвы. Что сам заказывал, и от себя я кое-что добавил. У тебя же во взводе есть, насколько я помню, сапер?

– Так точно, товарищ майор. Хороший солдат-контрактник. Свое дело знает на «отлично».

– Я добавил в контейнер две светошумовые мины. Это для здешних складов редкость. Но осталось от отряда, который тут до нас работал. Подумал, что может сгодиться даже для действий против инопланетян. Как думаешь, они на такое могут среагировать?

– Не могу знать, товарищ майор. Но в любом случае это дело хорошее.

– Успеешь забрать, пока бандиты туда не забрели?

– Я уже почти на месте, товарищ майор. Притормаживаю движение колонны, чтобы раньше времени на место не попасть.

– Ну и хорошо. Не надумал мне третью запись переслать?

– Если командующий посчитает нужным, он, товарищ майор, сам перешлет. Так сам полковник сказал. Если еще не переслал, значит, не посчитал нужным.

– Ладно. Тогда прощаюсь, – непривычно мягко сказал Ларионов.

– До связи, товарищ майор.

– Нет, ошибаешься, не до связи. Именно – прощаюсь… Меня по семейным обстоятельствам отзывают отсюда. Сегодня с рассветом улетаю к себе в бригаду. На мое место прибывает майор Медведь из вашей бригады. Знаешь его?

– Только в лицо. Он не из нашего батальона.

– Ладно, срабатывайтесь. Я все дела, чтобы «резину не тянуть», уже передал по акту командиру отряда. Новый начальник штаба будет у него принимать. Потом обязательно с тобой свяжется. Позывной у него остается мой прежний – корреспондент Сто пятнадцать. Удачи тебе, Власаныч. Выбирайся оттуда поскорее. Может, если тебе повезет, еще встретимся…

– Я везучий, товарищ майор. Надеюсь, скоро выберемся…

– Ладно. Счастливо оставаться… Лет на двадцать-тридцать…

– До свидания. До скорого, товарищ майор… – Я не принял его «карканье» за предсказание. И ответил в соответствующей форме. Хотя встречаться с Ларионовым у меня желания не было. Однако, как человек военный, я разговаривал со старшим офицером уважительно, без хамства, которого тот достоин. К окончанию разговора мы как раз вышли из полосы гор…

* * *

Как ни старался я замедлить продвижение взвода, старший сержант Камнеломов, непривычный к такому темпу, в темноте дважды наступал мне на пятки и тем самым ненавязчиво без слов подгонял. В горах еще было темно. А на равнине светать начало, едва мы туда спустились. Вернее, сначала мы спустились в ущелье и только потом, уже из самого ущелья, чей выход был погребен под давним камнепадом, через него перебравшись, выбрались в долину – на слабый еще свет.

Конечно, на равнине рассвет не такой скоротечный, как в горах. В горах солнце сразу и резко выходит из-за хребта и быстро наступает световой день. На равнине это все происходит медленнее. Равнина уходит горизонтом далеко на восток, к Каспийскому морю. Там по берегу тоже горы есть, но отсюда их не видно – прячутся за горизонтом.

Сначала свет появляется именно там, где-то над морем за дальними горами. Но до восхода солнца пока еще далеко. Оно, не выглядывая из-за солнцекрая[16], успевает прогреть небо на востоке почти до белизны, отчего выходит не красное, а уже белое, на которое незащищенным глазом невозможно смотреть, не прищуриваясь. И не так ярко очерчивается пылающий диск, разорванный по краям не лучами, а настоящим жгучим коронарным сиянием.

Мы отошли от гор, по моим расчетам, на полтора километра, когда я снова сверился с «навигатором». Он показал, что я не ошибаюсь в расстоянии, но часы «планшетника» заставили меня объявить привал на целых сорок минут. Обычно мы только полчаса отдыхаем даже при быстром марше. А тут целых сорок минут. Солдаты мои даже удивления не высказали. Если командир решил, значит, у него есть на то основания. С командиром в армии не спорят.

Приказа не разводить костры я не давал, поскольку и без того было ясно, что «кормить» костер здесь, на открытом месте, просто нечем, кроме густой высокой степной травы. Но солдаты такой длительный привал все же использовали с толком – начали завтракать, как приказал им старший сержант Камнеломов.