Отчуждение. Роман-эпопея

Однажды я увидел девушку, свернувшую за угол, — и мне показалось, что она смутно напомнила мне образ той, которую я искал всю жизнь. Мне даже показалось, что я узнал ее. Я даже поймал себя на желании броситься за ней(!).

Выходит, я все же искал одну-единственную и неповторимую?..

Ну, что я должен ответить себе, надоевшему мне до умопомрачения?

«Не знаю я, не знаю. Понял? Пошел к черту», — ответил я самому себе как чужому. Как Соло — Мону.

Чужой во мне поднял воротник макинтоша и, зябко поеживаясь, ушел в себя. А мне стало не по себе. Мог бы обидеться как-нибудь по-человечески, плюнуть мне в душу, что ли, пнуть ногой в самое больное место: чужой-то ведь не чужой, он знает все мои слабые и уязвимые места. Гадина какая-то в макинтоше, и больше ничего.

Молчит.

Ну, и черт с тобой.

«Подожди-ка секундочку», — произнес вдруг чужой, не показывая лица из-за макинтоша. «Что же это ты молчишь: если ты искал одну-единственную, то ты ее не нашел. Верно? Ты потерпел поражение. А если не искал, то, судя по всему, зря потратил время. Угадываешь очертания разбитого корыта?»

«Лучше бы ты молчал».

«Так я и молчал, в твоих же интересах. И не надо меня доставать, а то еще скажу что-нибудь этакое… Спать перестанешь».

«Ты мне угрожаешь?»

«Дай подумать… Пожалуй, угрожаю. Но в твоих же интересах».

«А почему ты кутаешься в макинтош? Что за мода такая? Шпионишь?»

«Как тебе сказать… Не даю себя опознать. В твоих же интересах».

«Так ты, я посмотрю, просто мой лучший друг».

«Пожалуй, точнее было бы сказать — честный, порядочный и принципиальный враг. С таким дружить — одно удовольствие».

«Ага. Ну, здорово, приятель. Извини, что черта тебе влепил».

«Бывает. Я уже привык».

«Разговор, я надеюсь, конфиденциальный, так сказать, с глазу на глаз?»

«О чем речь. Могила. Ты, это, на Мау обрати внимание…»

«К чему ты клонишь, приятель?»

«Обрати, обрати. Не пожалеешь».

«Ну, если ты так настаиваешь…»

«Я не настаиваю; я советую».

«Да я и сам того же мнения».

«Я знаю. Потому и советую. Только ставки в этой игре весьма серьезны…»

«Вот здесь ты можешь замолчать? В моих же интересах?»

Макинтош сник и скукожился, словно из него вынули душу.

В тот же вечер я позвонил Мау и сказал:

— Сара, как ты посмотришь на то, что некто Соломон пригласит тебя на свидание?

— В Гефсиманский сад?

— Пожалуй. Подальше от людских глаз.

— Я буду с нетерпением ждать свидания.

«Неужели отчуждение закончено?» — думал я, забыв, что первое, чем пренебрегают счастливые люди, — это диалектика.

Глава XII. Круг четвертый: ищите женщину

Губы ее оказались мягкими и чуткими, грудь убаюкала меня (вкус ее с того, первого, поцелуя не изменился). Слабый запах духов окончательно заморочил мне голову, и я потерял ориентацию в пространстве и времени.

Но идти в мою квартиру Мау отказалась наотрез. Остановилась, будто перед непреодолимым препятствием, — и ни в какую.

— Не пойду.

— Сара, почему?

— Не пойду. Не могу. Не спрашивай.

И она не врала, не кокетничала — вот что было особенно худо. Универсальный, сотни раз проверенный и объяснявший мне все на свете принцип русского хомячка здесь волшебно не срабатывал, в этом случае было что-то другое, и я, совершенно сбитый с толку, целомудренно проводил ее домой, удивляясь собственному смирению.

Уже около ее подъезда меня осенило: она не хочет быть очередной моей женщиной, не хочет, чтобы у нас с ней было как у всех. Ей важно почувствовать, что для меня именно на ней свет сходится клином.

А ведь это эгоизм, мадам. Я все же разглядел торчащие ушки небольшого, на первый взгляд, хомячка, и мне стало легче.

Терпеть не могу людей, в особенности женщин, которые жертвуют своим удовольствием, опасаясь «мук совести». Эта условная добродетель доводит меня до холодного бешенства, и я дотошно вывожу мелких людей на чистую воду, то есть редуцирую количество мотивировок до джентльменского набора «хомячка», до одной-единственной первопричины, чем и ограничиваю роскошь человеческого общения с «маленькими людьми». Мау не врала мне, и я зауважал ее за простой и честный инстинкт. Ее нежелание называть причину интереса ко мне (отказ сразу лечь со мной в постель — это показатель явного интереса) даже самой себе говорило о том, что она относится ко мне серьезно, бережно; иными словами, думая обо мне, она думает не только о себе, но и обо мне, как ни странно. Она замечает меня, принимает к сведению. Мне это польстило (ау, Хомячок, как дела, приятель? Береги себя).