Отдай мне мужа!

– А то, что из полиции могли все-таки позвонить сюда. И это произошло в тот момент, когда ты уже уехал от них, но сюда еще не приехал. Тогда обе женщины знали, что хозяин погиб.

– Ты думаешь, узнав подобную новость, они могли уйти? Посуди сама: одна из них какая-то родственница Панкиных, а возможно, любовница погибшего. Пусть даже домработнице на него наплевать, но все равно они не ушли бы просто так.

Лиза помолчала, потом предложила:

– А что, если поговорить с соседями? Может быть, они скажут, как найти родственников или, на худой конец, консьержа?

Я задумался. Кому охота брать на себя чужие проблемы? Да еще в праздник? И вряд ли жильцы элитного дома знают адрес своего консьержа. Он для них всего лишь безликий обслуживающий персонал. Кроме того, сильнее, чем жалость к Еве, меня теперь удерживала здесь таинственность всей этой истории. Я был снедаем любопытством, оно перекрывало мне все пути к отступлению, я стал его пленником. Все это я и объяснил жене.

Она вздохнула:

– Ты неисправим! Журналист в тебе всегда берет верх над здравомыслящим человеком.

Тем не менее Лиза поняла меня, как всегда понимала и поддерживала. Жена высвободилась из моих объятий и подошла к окну.

– Как ты думаешь, какая опасность ей угрожает? – спросила она.

– Если бы я только знал… Сначала пытались заставить ее остаться дома, поэтому прислали сообщение. Потом, возможно, решили убедиться, что она его прочла и следует… указаниям мужа…

– Только во второй раз ответил ты, и мужской голос чертовски взволновал кого-то. До такой степени, что он или они были вынуждены позвонить и в третий раз.

– Почему ты решила, что в третий раз звонил тот же человек? Ведь я выдернул вилку телефона из розетки и понятия не имею, кто звонил.

– Ну… так мне кажется… Впрочем, все эти рассуждения нам ничего не дают.

Лиза заметно сникла и, отвернувшись от меня, стала смотреть, как дождь за окном молотит по тротуару.

– Выключи свет! – внезапно потребовала она, отступая в сторону и прижимаясь к стене.

– Зачем?

Она нетерпеливо махнула рукой в сторону выключателя. Я погасил свет. Комната погрузилась в темноту. Только слабо светилось окно. Сквозь тонкую сетку тюля были видны длинные штрихи дождя. Лиза приподняла край занавески и осторожно выглянула из-за нее. Я встал позади жены, пытаясь рассмотреть поверх ее головы, что же так заинтересовало ее за окном. Редкие фонари освещали бульвар блеклым светом. На другой его стороне прямо напротив окон квартиры остановилось такси.

– Знаешь, в этом такси нет ничего удивительного, – сказал я. – Может, запоздалый гость к кому-то из жильцов…

– Нет. – Лиза покачала головой. – Из машины никто не выходит. Мне кажется, за окнами наблюдают. Такси остановилось так, чтобы был виден весь дом.

Может, она была права. Затаившись, мы ждали. Вдруг дверца машины распахнулась, из нее вышла пассажирка. Она сделала два шага по направлению к дому и остановилась в нерешительности. Свет фонаря упал ей на лицо, и я с изумлением узнал ту самую женщину в шубе, которая покидала квартиру Панкиных, как только я приехал. Незнакомка смотрела прямо на нас!

– Это она… – прошептал я.

– Кто? – таким же шепотом спросила Лиза. Мы оба будто боялись, что женщина на улице услышит нас.

– Та самая родственница Панкиных…

– Ее нельзя упускать. Перехвати ее и приведи сюда. Тогда мы спокойно сможем уехать отсюда.

– Сейчас спущусь, – согласился я.

Я собрался отойти от окна, но зацепился рукавом джемпера за держатель штор, и занавеска, отъехав в сторону, оголила окно. Похоже, это заметила женщина у такси, потому что снова метнулась к машине.

– Она садится! Скорее, а то сейчас уедет! – Лиза была в отчаянии.

Сбежав по лестнице со скоростью марафонца-победителя, я бросился к входной двери. Но пока возился с кнопками электронного замка, упустил время и, выскочив на дорогу, увидел только исчезающие в тумане огни задних фар.

Я поднял голову. Лиза открыла окно и прокричала:

– Машина поехала в сторону центрального парка и свернула направо!

Для очистки совести я объехал весь квартал, но такси, конечно, не нашел.

Удрученный, вернулся я в квартиру. Лиза огорчилась не меньше, а даже больше моего. Точно с исчезновением загадочной родственницы Панкиных растаяли и все наши надежды покинуть этот дом.

– Я же не виноват, что зацепился за этот дурацкий крючок! – Мне хотелось хоть как-то оправдать себя.

– Ты зацепился за дурацкий крючок своего благородства… или любопытства. Не знаю, что вернее… – проговорила Лиза.

– Ну, не расстраивайся так, моя дорогая! Мы выпутаемся из этой истории.

– Конечно, я расстроилась. Между прочим, пока ты гонялся за такси, пробила полночь. Уже прошло десять минут нового года.

Я неловко обнял жену и поцеловал ее в макушку.

– С Новым годом! Желаю тебе, чтобы он был наполнен приключениями более приятными и спокойными. Кстати… – спохватился я, – ну и свинья же я…

– Не имею ни малейшего возражения на это, – улыбнувшись, ответила Лиза.