Отдай мне мужа!

– Успокойтесь, Ева Константиновна, – примиряюще сказала директриса. – Я не запрещала. Я просто попросила, чтобы мне доложили, когда вы приедете, а потом уж…

– А что потом?! Вы опять будете меня мучить?! И Павлика! Он же меня уже полюбил!

– Наши дети готовы любить каждого, кто проявит к ним интерес, но это не значит, что…

– Вы хотите сказать, что его любовь ко мне не настоящая?!

– Я хочу сказать, что с его стороны это еще не любовь, а только большое желание обрести семью, мать…

– Ну вот! А вы хотите лишить его этой возможности!

– Ева Константиновна, не надо так переживать, – опять очень спокойно и мягко произнесла Валентина Семеновна. – Мы через некоторое время непременно займемся вашим вопросом, а сейчас разрешите вам представить… – она показала рукой на меня, – журналиста газеты «Наш город» Игоря Вишневского. Он будет писать статью о нашем детском доме.

Ева повернула ко мне лицо. На нем отобразился такой испуг, что я сразу понял: она тоже изо всех сил пыталась забыть меня и все, что со мной связано, и уж никак не ожидала встретить убийцу мужа именно здесь. Сказать она ничего не могла, а потому я вынужден был произнести:

– Очень приятно… Вы не волнуйтесь… Я уже ухожу, и вы сможете заняться вашим вопросом.

Я раскланялся с директрисой, отправился к выходу из кабинета, но неожиданно был остановлен Евой.

– Подождите! – окликнула она меня. – Вы не можете так просто уйти! Вы представитель прессы! Вы должны понимать, что детям нужен родной дом. Я хочу усыновить мальчика… Вы должны меня поддержать! Вы об этом напишете в вашей статье, и, может быть, другие люди тоже захотят… Они просто никогда об этом не думали, а когда прочтут… Иногда людям надо просто открыть глаза! И они тоже сюда придут, и многие дети обретут семью!

– Ева Константиновна, ну что вы такое говорите! – возмутилась Валентина Семеновна. – Никакая статья не заставит людей взять ребенка из детского дома. Это большая ответственность, и именно об этом я вам все время говорю!

– То есть вы считаете, что я…

Ева не успела договорить, потому что в кабинет опять вошла та же женщина, которая сообщила нам с директрисой о приезде госпожи Панкиной.

– Извините, что я опять врываюсь, но… Словом, Павлика сегодня лучше не тревожить. У него поднялась температура и…

– Как температура?! – с испугом выкрикнула Ева. – Опять температура! Он у вас только и болеет!

– Дети часто болеют, – сказала женщина.

– Если бы он был со мной, никогда не болел бы. Отдайте мне мальчика. Я вас прошу! Я уже все документы собрала! Вы не сможете ни к чему придраться!

– Ну, вот что! – уже довольно раздраженно произнесла Валентина Семеновна. – Ева Константиновна, давайте мы вернемся к этому вопросу несколько позже. Больному мальчику сейчас нужен покой и только покой. Не надо его тревожить. Мы сделаем все, что нужно. У нас есть квалифицированный врач. А вы приезжайте… через неделю… не раньше…

Ева совершенно сникла.

– Ну хорошо… Я привезла… Там… – Она махнула рукой в сторону коридора. – Пакеты… Я привезла… разное… Не только Павлику…

После этого она пошла к дверям. Директриса посмотрела на меня и выразительно пожала плечами. Я снова откланялся и пошел следом за Евой. На крыльце она остановилась, вытащила мобильник и начала искать чей-то номер. Ее лицо заливали слезы. Ева смахивала их, но безуспешно. Из-за слез она плохо видела экран телефона и потому никак не могла набрать нужный номер. Я не знал, что мне лучше сделать. Несмотря на то что она не обращала на меня никакого внимания, все же рискнул спросить:

– Может быть, вам чем-нибудь помочь?

Она подняла на меня мокрые от слез глаза, протянула мобильник и сказала:

– Пожалуйста, найдите телефон такси… У меня никак не получается… Я отпустила машину, которая меня сюда привезла, думала – побуду с Павликом…

Я взял в руки тот самый навороченный телефонный аппарат, который принял сообщение от подруги Германа, невольно содрогнулся, вспоминая былое, и хотел отыскать номер такси, но вовремя сообразил, что вполне могу сам довезти Еву до дома. Не очень-то мне хотелось это делать, но госпожу Панкину мне почему-то стало очень жаль. Собственно, мне и тогда было ее жаль, и именно поэтому… Впрочем, стоп! Стоп! На эти воспоминания давно наложен запрет!

– Не надо такси, – сказал я. – Я довезу вас. Пойдемте.

– Нет-нет! – опять испуганно проговорила она. – Я лучше на такси!

– Как хотите, – отозвался я и опять начал искать номер такси в ее телефоне, но она вдруг выхватила его у меня из рук и горячо произнесла:

– Хорошо! Я поеду с вами! Такси надо будет ждать, а у меня нет никаких сил! Где ваша машина?

Я показал на свою «Волгу», припаркованную за оградой детского дома. Странно, что Ева ездит на такси. Неужели у нее нет своего автомобиля с собственным водителем? Или со смертью мужа ее дела расстроились? Нет, не может быть! Валентина Семеновна говорила, что она много жертвует на детский дом. Да и без средств нет смысла усыновлять ребенка. И не дадут. Значит, такси – просто прихоть богатой женщины. Значит, нормально воспримет и мою старенькую машину. Такси тоже бывают всякими.