Отдай свою душу (СИ)

Здоровается, крепко, но без наигранного бахвальства силой, как непременно бы сделал отец.

— Пройдём в мой кабинет, — внимательно следит за моей реакцией, это профессиональное, сеть охранных агентств под его руководством успешны не только из-за удачно сложившихся обстоятельств, но и из-за самого Верова, который вкладывается в них по максимуму. Иван Сергеевич — трудоголик, единственная брешь — дети. Женщины не выдерживают конкуренции. Когда я только заинтересовался семьёй Веровых, мне был очень любопытен этот феномен её главы. И я копнул глубже — Иван Сергеевич никогда не выбирал только внешность, все его женщины были интересны, далеко не глупы и всегда уходили от него сами, при этом, как правило, сохраняя с ним вполне дружеские отношения.

Когда я отправил своего человека проверить эту хрень, он принес мне запись беседы с Радой, женщиной, которая пробыла рядом с Веровым около пяти лет и всё равно ушла. Каким образом Григорьев смог развести её на такую откровенность — загадка, в очередной раз доказав, что не зря получает деньги. Оказалось всё довольно банально, когда ты ежедневно видишь на какие чувства способен человек и сколько из них приходится на твою долю, рано или поздно тоска даёт о себе знать…

— Пап, — всё-таки пытается вклиниться Эндж.

— Позавтракай и накорми, пожалуйста, детей, с тобой я поговорю после Евгения Егоровича, — также спокойно и холодно.

Энджи отступает. Я опасался, что вспылит, но нет. Всё больше понимаю, что сделал слишком много поверхностных выводов из имеющейся информации и они мне мешают. Говорю ей только губами, что все хорошо. В глазах ещё отражается беспокойство, но она берет себя в руки, светло улыбается, на мгновенье сжимает мою руку и уходит в сторону кухни.

Иван Сергеевич кивком головы приглашает следовать за ним. И продолжает, когда мы уже расположились — он — за рабочим столом, я — напротив:

— Евгений Егорович…

— Женя, — предлагаю я.

Этот момент я запомню навсегда — его брови взлетают вверх, лицо вытягивается, глаза округляются. Минутная заминка. Ветров подаётся вперёд, уперев локти в стол, соединив руки и скрестив пальцы. Своей лояльностью я явно смешал ему все карты. Но принятие быстрых решений — его ежедневная практика.

— Же-еня… — чуть растягивает он моё имя. И меняет тактику. До моего предложения он хотел начать первым, сейчас же, в глубине глаз читается интерес и вызов. Он хочет знать, что я ему скажу.

Я честен, потому что в таких делах нелепые, преувеличенные и ничем не подкрепленные обещания звучат настолько хреново, что я на месте отцов, которым они даются, сперва ржал бы в голос, а потом пинками выпроваживал таких претендентов. О чувствах вскользь, Иван Сергеевич не дурак и, я очень надеюсь, что и так понимает, меня бы здесь не было, не будь я в них уверен… хотя, степень его вовлечённости в наши с Энджи дела меня все равно беспокоит. Если она делится с ним всем? Руки холодеют… Да нет, не может быть, потому что после всей той лажи, которую вытворил, я бы на его месте снял себя из снайперки ещё на подходе к дому… Далее я затрагиваю тему, которая тут же привлекает его внимание ещё больше, и чётко очерчивает напрягшиеся шейные мышцы. Это то, с чего, вероятнее всего, он собирался начать. Моё, на данный момент, довольно нестабильное положение в бизнесе и повышенная уязвимость, которая приходится на долю моего близкого окружения. То, о чём предупреждала Регина. Я превращаюсь в бизнесмена, который представляет свой проект, по мере продвижения которого, понимаю со всей ясностью… без его одобрения у меня ничего не получится. Не с Энджи, с изменением той реальности, на которую я настроился ради неё.

Заканчиваю и зависаю в прострации. Сейчас именно Веров держит нити моей судьбы в своих руках и как бы я не пытался себя успокоить, что даже в случае отказа, у меня останется масса вполне приемлемых вариантов, но тот единственный и самый желанный полностью зависит от решения отца Эндж. На его месте я бы сказал… нет… Потому что это ему придется многое поставить на кон. Непродуктивно. Более того, опасно. Эта мысль топит меня, заставляя судорожно глотать воздух, чтобы не задохнуться, когда услышу его решение.

Иван Сергеевич не торопится. Мстит за ночь?.. Имеет право… А потом мгновенно подобравшись, устремив на меня свой жёсткий взгляд, произносит:

— Евгений Егорович, — и это звучит, как тот самый выстрел из снайперки — глухо, едва слышно, но точно в цель.

Далее он говорит общие фразы про наш с Энджи возраст и ещё какую-то банальную херню. Не вникаю, и не обращая внимания на шум рушащихся надежд в ушах, пытаюсь сконцентрироваться и найти среди информации, которой владею, ту, что может заставить изменить Верова ход направления его мыслей. Он, судя по всему, замечает моё ментальное отсутствие.

— Женя!

Меня, уже изрядно нахлебавшегося воды, хватают за шкирку, вытаскивая на сушу. Иван Сергеевич скорее всего тоже надолго запомнит мою физиономию в тот момент.