Отдам босса в хорошие руки

— Вернее, не только в этом, — обернувшись, смотрю мужчине в глаза и режу сейчас, по живому, потому что потом будет только больнее. — Дело в том, что я не свободна. У меня есть жених. Как только он вернется… из поездки, мы с ним поженимся.

И выталкиваю себя из машины.

В дождь.

И темноту, которая утешающе обнимает, но, как и я, ничего не может исправить.

Глава 50

Алла

Я бегу по ступеням так, будто за мной кто-то гонится, хотя понимаю, что это смешно. Он — не подросток с романтическими порывами. Он — взрослый мужчина, который принимает реальность.

И потом, для него ничего катастрофического не произошло. Речь не о чувствах, совсем не о них. Получил отказ здесь — найдет, с кем провести эту ночь, чтобы выпустить пар. Скорее всего, он уже уехал, но я все равно мчусь, не в силах остановиться. И даже разочарованно выдыхаю, когда оказываюсь на своем этаже.

Запираю дверь, прислоняюсь спиной и с благодарностью впитываю ее равнодушный холод — он нужен мне, чтобы остыть, чтобы прийти в себя, чтобы принять то, что я совершила. Нужно просто принять, иначе отпустить не получится.

Отталкиваюсь от двери, когда выравнивается дыхание. Машинально снимаю одежду и обувь, но свет не включаю, чтобы не видеть в зеркалах свое отражение. Не могу. Пока не могу. Потом. Когда чуть улягутся чувства, которые колотят так, что я беру из гостиной плед, чтобы согреться.

Кофе. Да, кофе на ночь и в одиночестве — отличный помощник.

Без карамели, без сахара, без сливок — без любой добавки, способной смягчить горький вкус.

Взяв горячую чашку, подхожу к окну и прислоняю к холодному стеклу ладонь, наслаждаясь контрастом и закрывая сверкающий через разводы дождя тихий город. Погода — как мое настроение, капли стучат в унисон с моим сердцем, ветер кружит листья, которые кажутся темными. Сейчас темными, как мои мысли. Но если взглянуть на упавшие листья с рассветом, они вновь заиграют яркими красками желтого. Даже сейчас, если им удается упасть в круг света от фонарей…

Опустив взгляд вниз, я долго смотрю на машину у парадного, которая застыла с включенными фарами. И не понимаю, почему она все еще здесь. Почему, если ее хозяину явно нужно развеяться и здесь его больше ничего не удерживает.

— Уезжай, — шепчу в темноту. — Пожалуйста, уезжай…

И как будто меня и правда кто-то услышал, машина наконец трогается с места и медленно покидай мой двор.

Кофе чуть теплый, почему-то чуть теплый, и я делаю новый — передвигаясь без света, практически без единого звука. А потом понимаю, что мое поведение — просто попытка спрятаться, и, скинув плед, включаю свет во всех комнатах.

Приближаюсь к зеркалу, смотрю на свое отражение — ничего нового нет. Только глаза блестят так, как давно не блестели, на скулах остывает румянец от недавнего удовольствия, волосы разметались от пальцев, которые так уверенно в них погружались, губы припухли от поцелуев.

А так нового ничего.

Просто забытое старое.

Видела бы меня сейчас моя будущая свекровь — она бы сразу все поняла. И не преминула бы порадоваться, пренебрежительно обронив:

— Ну вот, я же говорила, что если у вас настоящие чувства… а так… пустяк — а не чувства.

Все, что казалось важным для меня — для нее был пустяк. Отмена свадьбы за несколько дней до церемонии, обзвон гостей с пояснениями, разговор с родителями и братом, которые не могли понять, как и я, чем свадьба мешает дальнейшему будущему Тимура и его спешной поездке за границу на стажировку.

И не она, а я повторяла слова, которые мне внушили, заставили в них поверить. Ну как же, у него такой шанс, он выпадает не каждому, ему нужно хватать его и сначала освоиться самому.

— Ты просто подумай, если действительно его любишь, — говорила будущая свекровь, — кому в нашей стране нужен такой редкий специалист, как мой сын. Он же будет сидеть за копеечную зарплату в каком-то НИИ, который пока не успели развалить, но развалят. А там…

Передо мной ложились яркие буклеты, контракты, но я видела только картинки и буквы, потому что все расплывалось от шока и подступающих слез, которые я не хотела показывать.

— У нас нет денег, чтобы спонсировать вас двоих, — говорила женщина, обнажая все факты. — Ему будет нелегко на первых порах, но это наш сын, мы должны ему помогать. А чем можешь помочь ему ты? Ты ведь даже здесь не можешь нормально устроиться на работу! Не успела поработать — и увольнение.

А я не могла сказать, что просто уступила свою должность тому, кто в ней больше нуждался. Потому что оправдываться не было сил, хвастаться якобы благородством не было желания, а еще потому, что не могла говорить. Совсем не могла — я только минуту назад узнала, что никакой свадьбы не будет и у меня перед глазами были не буклеты, а рушился мир. От новостей, а больше от того, что Тимур уже принял сторону родителей, а мне, чтобы понять его выбор, нужно было просто поговорить с его мамой.