Отдам в хорошие руки

Она уже умела читать и писать. И часто на листочках со своими рисунками писала заветные слова: «Мапа, папа, я — дружная семья». Эту фразу она запомнила из какого-то фильма и потом то проговаривала ее про себя, то дополняла ими свои рисунки, героями которых были ее родители и она сама.

Глава 2

Райка сидела на скамейке перед домом и беспечно болтала ногами. Эти редкие минуты отдыха после школы и перед возвращением домой были самыми приятными. Омрачало их только ожидание окрика матери из окна. Это было неизбежно. И сколько бы она не напрягалась в этом ожидании, голос всегда заставлял ее вздрагивать.

Соня присела рядом:

— Ты чего домой не идешь?

— Успею еще. Давай поболтаем.

Рая была старше Сонечки на год. Ее всегда грустное лицо прибавляло ей еще несколько лет. Поэтому разница между ними была существенная. Объединяло девочек одно: желание поделиться своими бедами.

У обеих было не все гладко в семье. Родители Сонюшки, как утверждала бабушка Валя, были на грани развода. А мать Раи давно развелась с первым мужем. Родила двух мальчишек-близнецов от очередного сожителя.

Именно это обстоятельство и омрачало жизнь Райки.

Постоянные скандалы не всегда трезвых родителей и бесконечный ор маленьких братьев буквально отравляли ее жизнь.

— Ты понимаешь, Сонька, — говорила она, — я их всех ненавижу. Особенно отчима. Хотя какой он мне отчим. Так, мимо проходил. Мамаша орет на меня, этот волком смотрит. Так еще этих двух родили на мою голову… — в голосе соседки-подружки не было злости и ненависти, которая бы соответствовала произносимым словам.

В них была недетская грусть обиженного недолюбленного ребенка.

— Раечка, как ты можешь так говорить? — удивлялась Соня. — Это же твои братики. Я вот мечтаю, чтоб у меня были брат или сестра. Но мои не хотят. Все ссорятся. Вот и бабушка Нюра бывало говорила: «Вам бы еще одного ребенка. Глядишь, и перестали бы дурью маяться».

Девочки помолчали.

— Да я их люблю. Только знаешь, я так устала от их бесконечного крика. Приходится то одного, то другого таскать на руках, переодевать, кормить. Мать совсем за ними не смотрит.

— Да, нелегко тебе приходится.

Их разговор был настолько грустный, что они больше молчали, думая каждая о своем.

— Райка, тварь! Чего расселась? Марш домой! — девочка, как всегда, вздрогнула. Печально посмотрела на подружку и поплелась на зов разъяренной матери. Знала, что, ослушавшись, получит подзатыльник.

Сонечка тоже поднялась вслед за ней. Она думала о том, что ей повезло: «У меня любящие отец и мать. Любящие меня, но не друг друга. Меня встретит добрая бабушка. И все взрослые стараются делать мою жизнь счастливой. Правда, они не догадываются, что для счастья мне не нужны подарки и обнимашки. Я мечтаю о том, чтобы родители не ссорились, а мама и бабушка не плакали, скрывая слезы от меня».

Девочка поднималась на третий этаж, медленно ступая на каждую ступеньку. Как ни странно, ей тоже не очень хотелось домой. Она знала, что там ее встретит молчаливая мама с заплаканными глазами. Обнимет и, не расспрашивая ни о чем, станет накрывать на стол к обеду.

Бабушка тоже будет прятать глаза, стараясь не показать, насколько недовольна поведением дочери. Сонечка знала, что она денно и нощно пилит маму из-за папы. Настаивает на том, чтобы они развелись.

А девчушка всегда со страхом пыталась себе представить, что такое развод. В голове не укладывалось, как это бывает:

— Это что же получается, папа не будет жить с нами? А где же он будет жить?

А как же мы без него? Мама в ответ на бабушкины слова говорила, что мы с голоду помрем без папиных денег. Страшно. Я не хочу умирать. И не хочу, чтобы умирали мама и бабушка.

Мысли маленькой девочки становились все печальнее и печальнее:

— Полгода назад умерла папина мама, моя вторая бабушка. Бабушка Нюра. Она лежала, не двигаясь и не просыпаясь. А все подходили к ней и грустно смотрели на нее. Мама плакала, а папа долго сидел у гроба, сжав голову руками.

Какое страшное слово — гроб! И зачем только бабушку Нюру положили в него? Пусть бы она лежала, как всегда, на диване. Было бы не так страшно.

А потом бабушку Нюру в этом самом гробу куда-то унесли, и все тоже ушли. Мне сказали оставаться дома, с бабушкой Валей, которая все ходила по квартире и горестно вздыхала.

Больше бабушка Нюра домой не вернулась. На мой вопрос, почему она не возвращается, папа грустно ответил: «На мазарки ее снесли».

Это было еще одно очень страшное слово — мазарки. И почему оттуда нельзя вернуться домой?

Взрослые не особенно утруждали себя объяснениями. Считали, что рано еще посвящать Сонечку в такие проблемы, поэтому и не хотели говорить с ней об этом. Поэтому она, как всегда, со своими непонятками обратилась к подружке Райке. Та знала все. Только то, что она рассказала, повергло Соню еще в больший ужас:

— Ну, короче, мазарки — это кладбище, где закапывают людей в землю после того, как крепко заколотят гроб.

— Для чего заколотят? — спросила Сонечка у подружки, холодея от ужаса.

— Ну, не знаю… Я где-то слышала, что мертвецы иногда поднимаются из гроба и приходят домой.