Отдана чудовищу (СИ)

Парень визжит, когда я выворачиваю ему руку и отшвыриваю в сторону, обещая закончить потом. Он лепечет, что не знал, что она занята. Леся победно улыбается, скрестив руки на груди.

— Что ты смеёшься?

— А что мне плакать что ли? Ну как? Не нравится? Прости, это не твой друг, — в ее глазах ненависть и ярость. Я понимаю, что до прощения мне ещё как до Луны пешком. Она всё ещё злится и переживает. — В следующий раз будет твой друг! Тогда мы будем квиты! — хватаю её за локоть и приближаю к себе, рычу в эти манящие губы.

— Не будет! Я убью своих друзей, если они прикоснутся к тебе.

— Отпусти! — она с вызовом вырывает руку. — Я ухожу! Не нужно меня отвозить домой. Доберусь на такси! — Олеся уходит, а я задрав голову смотрю на мелькающие по потолку клуба огни. Пытаюсь унять зверя внутри.

Черт! Как она смеет так разговаривать? Она меня что? За плюшевого мишку принимает, которого можно пнуть, когда мешается под ногами? Я с ней совсем обмяк, превратился в податливую глину. Лепи что хочется. Нужно пойти и напомнить ей, что с волками игры плохи. Самоконтролем не один из нас не отличается. Мы всегда берём то, что хотим. Добиваемся.

Олеся не ушла. Я знаю, что она зашла в дамскую комнату. Стоя у двери, прислушивался. Она не одна. Там ещё пара девушек. Резко распахнув дверь, вошёл внутрь.

Олеся стояла возле раковины, умывала лицо. Наши взгляды встретились в зеркале. Мы неотрывно смотрели друг на друга. Никто не хотел уступать другому.

— Вон пошли, — холодным спокойным голосом сказал я другим девушкам.

— Мужчина. Это женский туалет.

— Вон! — повторил я, продолжая сверлить взглядом Олесю. Она вызывающе приподняла подбородок, вытирая шею бумажным полотенцем. Смяла его в ком, а на лице было написано, что она тоже самое сделала бы со мной. Лишь однажды её хладнокровие дало трещину, когда я закрыл дверь на замок. Походкой хищника перед прыжком на жертву шел к ней, а перед глазами как она улыбается тому мудаку.

— Всё, Леся. Наигрались. Готовься к расплате.

— Да сейчас! Развернулся и вышел отсюда! Сейчас же!

В несколько шагов преодолел расстояние между нами и схватил ее за щеки двумя пальцам, заставляя смотреть на меня.

— Малыш, а ты не охуела? Какого черта ты позволяешь трогать себя кому-то кроме меня? И как часто? Может и на работе этому Богдану позволяешь? — звонкая пощёчина оглушила, даже голова в сторону двинулась. И почему именно мне досталась пощёчина, а не тому уроду?

Это была последняя капля моего терпения. Кто эта фурия и стерва? Верните мне мою скромную девочку.

— Клянусь, ты пожалеешь!

— Я уже жалею, что вышла за тебя! Думаешь подарил мне цацки и я забуду как ты спал с моей подругой? До свадьбы, после. На вот! — сорвала с шеи кулон и кинула в меня. — Подари его этой сучке. Машка усытся от радости! Ещё раз тебе отсосет.

— Блять! Достала! Я же объяснял!

— Ты довел до этого. Ты мог предположить что так будет! Зачем ты тогда брал её с нами? Я об этом не просила. Просто спросила из вежливости к Маше. Ты мог сказать отцу нет, или выгнать её. Ты опытный. Ты знал, что эта сучка течет при одном твоём виде. Но ничего не сделал! А все почему? Потому что хотел, чтобы у тебя под боком была знакомая дырка!

— Ты права. Мы всегда знаем, когда нас хотят. И вот сейчас, — наклонился к ней, провел носом по нежной коже, — я чувствую твой запах. Твои маленькие трусики такие мокрые. Ты так хочешь, чтобы я тебя взял, но не позволяет гордость. А знаешь что? Я вытрахаю из тебя всю дурь. Я хотел, горячей ночи, но очевидно, что ты ко мне не поедешь. Так что извини, — завернул её руки назад. Пальчики подцепили тонкие бретельки.

— Что ты делаешь? — хрипло прошептала она. Олеся вся трясётся, но не от страха. А от того, что ей завладело то же возбуждение что и мной.

— А разве не ясно? Я хочу тебя трахнуть. Прямо здесь. А ты будешь так громко кончать, что тебя услышат даже на той стороне клуба.

— Хрен тебе!

— Да? Посмотрим, — платье слетает до локтей, дальше не позволяют завёрнутые назад руки. Я медленно обвожу остро торчащий сосок, смотрю в фиолетовые омуты. Зрачок Олеси расширяется.

— Не смей! Я тебя… — прикусываю сосок, продолжая смотреть на не. — Ах! Скотина не смей! — она прогибается в спине, сжимая бедра сильнее. Её возбуждения так много, что если я засуну палец. То утону. Спускаю трусики до щиколоток. — Глеб, пожалуйста, — шепчет она как в бреду. — Не надо.

— Не убедила. Твое «нет» звучит как «да», — обвожу клитор, пальцами, она разводит ноги шире, я посасываю сосок, а внутри все клокочет от желания. Как я долго этого ждал, как хотел. Как соскучился по груди моей девочки.

— Я не кончу. Ты меня не заставишь! Как я могу после того, что было у вас…. Дьявол тебя побери! — кричит она, когда мой средний палец врывается в горячее узкое лоно. Я сам на грани безумия. Я так скучал по моей девочке. Так хочу оказаться внутри. Член стоит в постойке смирно, вылез из трусов и теперь резинка боксеров давит на головку, сдвигаю его в сторону, чтобы не было так больно. Трахаю её пальцами, глотаю её стоны, покусываю сладкие губы.