Отдана в долг

Мужчины нашего общества считают, что мы, слабый пол, недостаточно соображаем в делах рабочих. Не умеем рационально пользоваться материальными ресурсами и при первой же удобной возможности спустим всё на тряпки и сумочки дорогих брендов.

Дядя Баграм станет нашим опекуном до того момента, когда мне, как старшей дочери, не исполнится двадцать семь лет. Такие правила.

— Есть вопросы? — деловито складывает руки на груди. Он тщательно обводит взглядом весь дом, я замечаю, как возбуждённо расширяются его зрачки.

— Уйма.

— Хорошо, но мне на это плевать. То, что написано пером — не вырубишь топором. Я ваш опекун, отныне этот дом принадлежит мне, ваши судьбы в моём распоряжении.

Баграм сразу же принимается диктовать свои права, выхватывая из моих рук бумагу. Небрежно комкает и засовывает их обратно в чемодан.

— Ведёте себя покорно — не знаете проблем. Попытаетесь взбрыкнуть — пеняйте на себя. Я всего лишь хочу сделать из вас достойных леди, чтобы не стыдно было перед обществом. По дому всю работу делает прислуга, верно?

Киваем.

— Что ж больше такой халявы не будет! Я давно говорил брату, что он вас чересчур сильно разбаловал! Не слушал меня! Всё на блюдечке по первому зову подносил. Теперь вот выросли две кобылы, которые, я уверен, ни черта не умеют, кроме как жопой крутить, да наряды менять! Прислугу я распускаю. Все обязанности по дому, отныне, выполняете только вы.

— Что?

— Возникать, задавать вопросы, уходить куда-либо без разрешения из дома вам строго запрещается! Иначе… вы будете наказаны.

Мамочка, папочка… На кого же вы нас оставили?!

Мы позеленели.

— Где ваши комнаты? Немедленно показывайте!

Дядя вламывается в наши спальни и начинает нещадно потрошить наши гардеробные. Бранясь и отсчитывая нас по любому поводу, он выбрасывает наши вещи в окно.

— Ужасное, безвкусное, вульгарное тряпье! На улицу, живо! Выметайтесь.

Баграм выталкивает нас в сад и на наших глазах обливает наши любимые платья бензином. Чиркает зажигалкой и бросает её в центр огромной кучи из одежды. Очень дорогой, изысканной одежды, которая теперь вспыхивает за секунду как соломенная палочка.

— Нет! — заплакав, Тая бросается к горящим платьям.

— Стой, дурочка! Оно того не стоит, стой… — я еле-еле удерживаю её на месте, заключив в объятия. Она бьется у моей груди, как раненная птица с перебитыми крыльями.

Наши наряды были более чем сдержанными, нам их покупала мама, а она воспитывала нас с любовью, но в строгости. Дядя не спроста сжег наши вещи. Он сделал это не потому, что они были вульгарными, хотя это вовсе не так, он сделал это для того, чтоб показать, кто в доме теперь главный.

— Не хочу, чтобы он с нами жил, не хочу… — сестра ревет на моем плече, как же мне её жаль! — Я боюсь его, он монстр какой-то. Изверг, сатана!

— А ну повтори, мелочь, что ты там вякнула?!

— Ничего. Она ничего такого не сказала, — я прячу сестру за своей спиной, как за щитом.

— Когда догорит — уберешь здесь всё. Я уезжаю. В магазин. Куплю вам новую одежду. Размеры скажи.

Называю.

Дядя брезгливо хмыкает.

Деловито разворачивается вокруг своей оси и шагает к воротам.

Предчувствую, что теперь мы будем носить мешки.

— Буду через час! Чтобы пожрать мне приготовили, в доме должен быть идеальный порядок. Не будет — будете спать в подвале под замком и останетесь без ужина.

Исчезает, хлопнув металлической дверью.

Прижимая к груди сестру, я смотрю на устрашающие языки пламя и беззвучно роняю слёзы. Там в огне сгорает моя прошлая, счастливая жизнь… А впереди нас ждет много бездушных испытаний.

Со смертью родителей и появлением в нашем доме нового главы семьи, я навсегда забыла про Демьяна Алаева. Мне некогда было думать про ухажеров… С этого дня моя жизнь превратилась в ад.

Глава 7.

Спустя год.

— Тая! Ты где прохлаждаешься?! Он же скоро вернется, а тебя дома нет! — я застаю сестру, крадущуюся по лестнице во тьме.

— Я… я… всего лишь немного прогулялась. Я больше так не могу п-понимаешь! Мне надоело жить взаперти как будто я — самая настоящая преступница, которую заперли ни за что!

— Тш-ш, раскричалась! Лучше в комнату беги и ложись в кровать, а то скоро ирод придет.

Таю всю трясет.

За этот год она сильно изменилась.

Наверно этот больной козел её всё же сломал…

— С тобой точно всё нормально?

— Д-да.

— Иди-ка сюда.

Мне показалось, или у Таи на лбу ссадина, но она её скрыла за волосами. Или это тень так падает?

Она очень странно себя ведет. Глаза как у кролика дикого — испуганные, душа в пятки. В момент, когда его за уши поймали охотники.

— Тай, ты что-то натворила? Что случилось?

Снаружи слышится шуршание шин, мы мгновенно белеем, как две мумии, и я отвлекаюсь на более острую проблему, забывая о её ссадине.

— Это он! Быстро, по комнатам!

За секунду разбежались кто куда.

Я только и успела накрыть себя одеялом, как дверь в моей комнате приоткрылась. Послышались шаги. Хриплое дыхание где-то рядом. Жирный выродок постоял так еще несколько секунд, затем ушел, плотно прикрыв за собой дверь.

Фух, успели…

Это было опасно.

Тая! Ты со смертью играешь.