Отдать все, кроме сердца

— Я тебя не хочу! — солгала Натали. Она попыталась отодвинуться, но Анжело крепко ее держал. — Убери от меня руки, — процедила она сквозь стиснутые зубы.

Анжело плавно провел ладонями вниз по ее рукам и обхватил запястья.

— Ты придешь ко мне, как приходила в прошлом. Я слишком хорошо тебя знаю.

— Ты совсем меня не знаешь, — заявила она. — Ты знаешь мое тело, но ничего не знаешь о моем сердце.

— Потому что ты никого к нему не подпускаешь, — ответил Анжело. — Ты всех отталкиваешь. Твой отец рассказывал, как ему с тобой трудно.

— Ты обсуждал меня с моим отцом?!

Руки Анжело выпустили ее запястья.

— Мы пару раз разговаривали, — признался он.

— О чем?

— Я просил благословения на наш брак.

Натали презрительно фыркнула:

— Как патриархально! И лицемерно! Ты ведь не позволил бы такой мелочи, как разрешение моего отца, помешать тебе получить желаемое, правда?

— Я думал, так будет правильно, — сказал Анжело. — Я предпочел бы встретиться с ним лично, но он был в деловой поездке.

Натали могла представить, как выглядела эта поездка: последним «проектом» отца была высокая блондинка с грудью настолько пышной, что на ней можно было расставить сервиз для ужина.

— Уверена, он без колебаний передал меня в твои руки, — усмехнулась Натали. — А он не предложил заплатить тебе за избавление?

Анжело по-прежнему смотрел на нее в упор.

— Мы также обсуждали ситуацию с Лакланом, — сказал он.

— И что, отец предложил отсрочить свои дела, чтобы помочь Лаклану разобраться с ситуацией?

— Я велел ему держаться в стороне, — сказал он. — Иногда в таких ситуациях родители только мешают. Твой отец сделал для Лаклана все, что мог. Настало время отступить и позволить действовать другим.

— И ты дождаться не мог возможности это сделать, ведь это давало тебе идеальную возможность заставить меня вернуться? — ответила Натали с сердитым взглядом.

— Ты сама ко мне пришла.

Неожиданно ее посетила одна мысль.

— Мой отец сам с тобой связался? — Она подозрительно прищурилась. — Я пришла к тебе только потому, что меня умоляла мать. Иначе я бы этого не сделала. Отец ее подговорил!

— В разговорах твой отец выражал беспокойство о тебе, — пожал плечами Анжело. — Похоже, проблемы с поведением есть не только у Лаклана.

Натали отошла на другой конец спальни. Ярость вскипала в ней, как паровой котел. Она хотела взорваться. Хотела ударить в ответ Анжело, мир, всю несправедливость и жестокость жизни.

Ей отвратительно было представлять, как Анжело обсуждает ее с отцом.

Отец описал бы ее как своевольного, упрямого ребенка без самодисциплины, в красках расписывая, как она снова и снова отказывалась подчиняться и затрудняла его жизнь. И он не рассказал бы, что хотел первенца-сына, а Натали подорвала его планы. Он не рассказал бы, как провоцировал ее, вгоняя в депрессию и капризы, пока не надломил ее дух. Не рассказал бы, что его родительская философия — «сильный всегда прав». Что он всегда предпочитал тиранию терпению, а насмешку и стыд — поддержке и одобрению. Он не рассказал бы, как использовал жестокие телесные наказания там, где куда лучшие результаты принесли бы мягкие слова. Нет, он описывал себя как многострадального любящего отца, которого непослушная дочь сводит с ума.

И конечно, отец не упомянул бы Лайама. О его смерти вообще никто никогда не упоминал. Он как будто никогда и не существовал. В семейном особняке не осталось его игрушек или одежды. Отец заставил мать убрать их сразу после рождения Лаклана. Фотографии Лайама хранились в фотоальбоме под надежным замком, который никогда не открывали. Единственное фото брата, которое сохранилось у Натали, она нашла сразу после похорон, когда все были еще растеряны. Она прятала ее, пока не купила дом в Эдинбурге.

Но сколько отец ни старался стереть трагедию короткой жизни Лайама, его призрак продолжал витать над семьей. Каждый раз, навещая родителей, — что теперь случалось редко, — Натали ощущала его присутствие. Видела его лицо в чертах Лаклана. Слышала его голос во сне. А с приближением годовщин его смерти неизменно возвращались кошмары…

С огромным усилием она вернула себе самоконтроль и медленно повернулась к Анжело:

— Уверена, ты узнал из этого разговора много нового.

— Твой отец очень любит тебя, — сказал он. — Они с матерью, как все родители, желают тебе самого лучшего.

— Очевидно, мой отец считает, что ты и есть лучшее для меня. — Натали с трудом сдерживалась, чтобы не скривиться. — А моя мать не представляет, как можно ему противоречить. Так что все счастливы, да?

Анжело секунду изучал ее, пристально и внимательно.

— Я собираюсь в душ, — сказал он. — Родители приложили много усилий, организуя этот ужин. Будь добра, прояви уважение — оденься и веди себя соответственно.

— Вопреки всему, что наговорил тебе мой отец, я знаю, как вести себя в обществе, — сказала Натали ему в спину.

Анжело обернулся и поймал ее взгляд.

— Я на твоей стороне, дорогая, — сказал он с неожиданной мягкостью.