Отдел 13

— Умер он три недели назад, почти сразу после вашего визита к нему в кабину поезда. Говорят, между вами произошла ссора, — сказал Корнеев, внимательно наблюдая за реакцией Лаврентьева.

— Слушайте, я был в шоке, когда узнал, что Виктор обо мне рассказывает, вот и зашёл, чтобы разобраться, в чём дело. Когда я уходил, он был жив-здоров.

— Так что между вами произошло?

— Я встречался с его сестрой и на какой-то общей пьянке сказал, что ищу работу. Он тогда меня в метро и зазвал. Всё было норм, а потом, ну, как сказать, он увидел меня с другой, но блин, он же сам мужик, должен понимать. Я пытался с ним поговорить, когда узнал, из-за чего меня выгнали с практики, но этот гад слушать меня не захотел. С Наташкой мы тоже разругались, и я свалил с одной знакомой в Турцию.

— После его смерти умерли ещё два машиниста, работающих на этом маршруте. У вас есть предположения почему?

— Я. Нет… Я не знаю. Меня в городе даже не было, — голос у парня стал истеричным.

Ничего подозрительного в словах Николая не было, но после того, как узнал о смерти двух других машинистов, он побледнел ещё больше и руки его заметно подрагивали. От разговора у Корнеева остался неприятный осадок, в глазах у Николая он заметил страх и беспокойство. Чувствовалось, что правда совсем близко, но никаких улик для ареста Лаврентьева у них не было.

В отделе, читая отчёты о вскрытиях машинистов, где говорилось о естественном характере смертей, и выяснив, что никаких чужих отпечатков в кабине выявлено не было, Корнеев в раздражении достал семечки.

— Как думаешь, можно попросить призрака, чтобы понаблюдал за поездом сегодня-завтра? Вот чувствую, что замешан там Николай, хоть и не знаю как, — сказал Корнеев Терпкову.

Тот опять что-то печатал на своей старинной машинке, к компьютеру он не подходил и предложение Корнеева пользоваться принтером игнорировал. Впрочем, и телефон у Терпкова был самый простой, кнопочный. Корнеев заподозрил, что, несмотря на молодой возраст, у Терпкова с современной техникой натянутые отношения.

— Что ж, Святослав ещё не уехал, у нас роется в хранилище. Кажется, я пустил дракона в пещеру с сокровищами, нам придётся выволакивать его оттуда с применением грубой силы. Хотя, может, взять его заведующим хранилищем? Как думаешь?

Корнеев об этом не думал, его тревожило, что прошло три дня с последней смерти. И если ничего не сделать, то есть ли гарантия, что всё не повторится, когда неделя закончится?

Святослава удалось уговорить покинуть хранилище с большим трудом, он нехотя отправился на станцию поговорить с призраком. Алексей проявляться не стал, но мир выцвел и Корнеев услышал голос.

— Тут такое дело, я после вашего вызова сам сунулся в тот поезд — любопытно стало, только меня что-то тёмное так жахнуло, я потом в пустоте до вашего сегодняшнего вызова плавал. Думал, всё, закончилась моя призрачная жизнь. Спасибо, что спасли, но помочь я вам не могу.

Терпков сидел на лавочке станции «Заречная» и задумчиво чесал затылок, а Корнеев мерил шагами перрон и смотрел на проезжающие составы. Судя по словам призрака, что-то они упустили, и место смерти надо осмотреть ещё раз.

Осматривать пришлось после закрытия метро, чтобы не останавливать движение. В этот раз в кабине они находились одни. Терпков внезапно принюхался, как собака, вставшая на след, а потом встал на карачки и залез под панель с кнопками.

— Ты чего там вынюхиваешь? — спросил Корнеев.

— Ну, есть у меня одна способность: чую я всякое. Если тёмное, то пахнет неприятно, — донеслось из-под панели.

— С тобой и розыскной собаки не надо, — хмыкнул Корнеев. — А что в прошлый раз не почуял?

— Так, прошу без оскорблений, у тебя тоже способность есть чувствовать, только ты ей осознанно пользоваться не умеешь. У нас в отделе обычные люди не работают, чтоб ты знал. А в прошлый раз тут смертью пахло сильно, вот и не распознал. Ага! Нашёл!

Терпков выбрался из-под пульта, держа двумя пальцами маленькую деревянную фигурку. Лицо его брезгливо кривилось, и на нём читалось желание бросить находку куда подальше. Фигурка явно женская, вырезана схематично, но было понятно, что в руке она держит серп, а в ногах у неё череп. Тянуло от неё и правда чем-то нехорошим, это и Корнеев почувствовал, словно холодные черви по спине поползли, и сердце забилось в ужасе под самое горло.

— Идол Мары, да не в этом беда, а в том, что проклятие наложено смертельное.

— Как думаешь, Николай за ней вернётся или оставит дальше убивать? — спросил Корнеев.

— Давай дадим ему денёк, если придёт забрать, значит, и правда есть у него ещё остатки совести, — сказал Терпков, доставая из кармана серебристый пакет и упаковывая опасную находку.

Николай пришёл. Корнеев наблюдал, как тот дождался состава и сунулся в кабину машиниста, тот его впустил, и поезд отправился дальше.

— Вот он офигеет, когда идола не найдёт, — хмыкнул подсевший на лавочку к Корнееву Терпков. — Ну что, берём его на выходе? Хочу послушать, откуда он такую редкую вещь взял.