Отдел 13

Он встал из-за стола и вышел. Вернулся Витька, держа в руках живую курицу и кукри-большой изогнутый нож. Курицу они вчера украли в частном секторе, а кукри взяли у знакомого коллекционера ножей. Задумка была такой, что считывать буквы с планшетки долго и смотреть зрителям станет скучно. Все прекрасно понимают, что видео постановочное, Маг решил, что нужно включить шоу по полной.

Витька положил голову курицы на приготовленный заранее кирпич и тяпнул по шее ножом. Брызнула кровь, безголовая тушка курицы забила крыльями и заметалась по полу, перебирая ногами. Девчонки завизжали. Маг довольно хмыкнул и забасил низким голосом.

— Я здесь, я вижу вас. Зачем звали? — по мнению Мага именно так говорил Толстой.

Наступила тишина. Курица остановилась и валялась на гнилых досках пола, вокруг её шеи натекла лужица крови. Рядом лежала куриная голова и окровавленные перья. Наконец, Витька, вспомнив сценарий, толкнул зажимающую себе рот Софью, и она запинаясь спросила.

— Лев Толстой, это ты?

«Не ты, а Вы», — чуть не ляпнул Маг. Нашла кому тыкать.

— Да, вы звали, и я пришел. Задавайте свои вопросы. — Решил побыстрее перейти к главному Маг. Изображать бас оказалось довольно утомительно. В горле запершило и грудь тяжело сдавило, лишая воздуха. Резкий порыв ветра задул свечи. Девчонки снова завизжали. Мысль о том, что с ветром получилось удачно, резко оборвалась, когда Маг увидел, как из каменной кладки выступила и начала расползаться какая-то серая дрянь. Стоявшие спиной к этой шебуршащей жути приятели продолжали пялиться на Мага в ожидании ответа.

«Там дрянь какая-то!» — хотел заорать Маг, но воздуха в груди не оказалось, он лишь открыл рот, пытаясь вдохнуть и почувствовал тонкие ножки-иголочки сначала на подбородке, губе и невидимое насекомое оказалось во рту, пробираясь в горло. Маг истерично закашлялся, пытаясь руками достать дрянь изо рта, но ножки цеплялись уже где-то в груди, заставив сердце заныть и безумно грохотать о ребра. Маг упал на землю и забился, как недавно курица, он царапал руками грудь, пока сознание его не покинуло.

Михаил задергался в омерзении, растирая рот руками. Потом замер, посмотрев на полицейских. Они все еще ждали его ответа, но отношение к опрашиваемому маской брезгливости застыло на их лицах.

— Мы были в доме на улице Ленина, знаете, старый такой, часть которого рухнула. Снимали для моего канала, а потом мне стало плохо. А это не они сюда меня привезли? — с надеждой спросил Михаил.

— Нет, ты бродил по центру города и говорил всякую чушь. Тебя привезли сюда на скорой, а твоих друзей ищут второй день.

Отец Кирилл встал с кровати и отправился к выходу. Все, что надо, он уже услышал, стоит поторопиться и оказаться на месте, где Михаила захватил демон, быстрее полиции. В коридоре топтались взволнованные родители Михаила, с надеждой они бросились к священнику.

— Все нормально. — Кивнул им отец Кирилл. — Он пришёл в себя.

Не слушая слова благодарности, отец Кирилл выбежал на улицу. Машина, где сидел Терпков, стояла у ворот больничного комплекса.

— Знаете, бегущий священник вызывает чувство тревоги. Я думал, Вы лишь вальяжно ходете. — Сказал Терпков, когда отец Кирилл залез на пассажирское место, тяжело дыша.

— Давай на улицу Ленина, покажу куда.

— Так, а теперь можно подробности, а то как-то неспокойно стало. — Сказал Тепков, выезжая со стоянки.

— Возможно, прорыв демонов. Давно такого не было. Если несильно ткань бытия расползлась, то я успею закрыть. Главное — до приезда полиции все осмотреть.

До нужного места на улице Ленина добрались за пятнадцать минут и то потому, что незнающий города Терпков поехал по центральной улице, где пришлось стоять перед каждым пешеходным переходом и на светофорах. Они припарковались у дома из красного кирпича с осыпавшейся побелкой, стоявшего на перекрестке Улицы Ленина и Гостиного ряда. Первый этаж двухэтажного дома занимали магазины, а второй выглядел нежилым. Через калитку они прошли во внутренний двор, заросший кустами, сквозь которые вела узкая тропинка в снегу, заканчивающаяся рядом с дверью, сколоченной из металлических листов, окрашенных коричневой краской. Они не нашли ручку, и казалось, что вход наглухо заколочен, но дверь открылась, когда Терпков подцепил край металлического листа. Они поднялись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице, подсвечивая дорогу фонариками на телефоне.

В комнате царил беспорядок. По центру валялся перевернутый стол и сломанные стулья, под ногами хрустели куски пластмассы.

— Чувствую кровь. — Поморщился Терпков, водя носом.

— А я чувствую меазмы бесов. На душе противно стало. Кроме Михаила, тут были еще три человека, надо понять, куда они делись.

— А разрыв?

— Не чувствую. Это плохо, он точно есть, но его кто-то маскирует, нужен ключ.

— В каком смысле? Жертву, что-ль, принести?

— Тьфу на тебя. Какая жертва? Нам нужен тот, кто увидит через маскировку, а мы посмотрим его глазами. Похоже, придётся привезти сюда Михаила, он был частью этого, а значит, найдет разрыв.

— Так, чувствую по голосу, что не только в этом проблема.